Тихая война. О переформатировании Украины

Происходящие на Украине события ставят перед российским обществом целый ряд военных, экономических, идеологических вызовов.

И если некоторые из них являются вопросами исключительно внутренней политики, то иные придётся решать в различной степени взаимодействия с окружающим миром

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/3287265/3287265_600.jpg

Введение в зоологику

Одной из главных проблем на данный момент является «украинский вопрос». Предыдущие ошибки в его осмыслении, недооценка его серьёзности и привели со временем к необходимости «специальной военной операции» — идущей весьма непросто.

Например, вряд ли самые пророссийские города Восточной Украины — Харьков и Мариуполь — предполагалось обращать в руины.

Не факт, что ожидалось столь упорное сопротивление ВСУ, иначе бы колонны сопровождения армии РФ на первом этапе боевых действий имели более серьёзное прикрытие (из-за отсутствия которого некоторые из них были разбиты противником).

И, возможно, неожиданностью стало содействие киевской власти широких слоев населения Украины, в частности, так называемых «адекватникников» (ранее старавшихся соблюдать принцип «равноудаленности»).

Тридцать лет раздельного существования Украины и России — немалый срок, и даже если народ один (как небезосновательно считает президент Владимир Путин), то политические нации давно разные.

К современной Украине многие ее граждане чувствуют себя привязанными не только этнически, но и ментально — не только к «чудесной малороссийской природе», но к и устоявшейся политической реальности. Отсюда, в частности, удивительные феномены «жидобандеоовцев» или русскоязычных украинских националистов. [Что явно свидетельствует о развившейся шизофрении части общества. – Прим. ss69100.]

Украинская политическая реальность вбирает в себя множество граждан (и не только украинского происхождения), которые становятся прислужниками насильственной украинизации, дерусификации, всего того, что у них называется «декоммунизацией» и «деколонизацией».

Толпы ранее русских людей отрекаются от собственного прошлого, земли, самоидентификации, поскольку — в давнее отсутствие на этой территории России — им просто некуда деться.

Неприятелем России на Украине являются не только неонацистские батальоны или политики-русофобы, но сама государственная система, нацеленная на их воспроизводство. Не украинский народ как таковой, но «политическая нация», взращенная и заточенная на борьбу с Россией.

Мы должны осознать, что стратегическая задача военной операции — не только «демилитаризация и денацификация», но демонтаж враждебной государственности в ее нынешнем виде.

А поскольку конструкция эта возводилась давно и устоялась, то и задача стоит непростая.

Несколько поколений граждан Украины (особенно после 2014 года) подвергались систематической, непрерывной, профессиональной пропагандистской обработке, а некоторые возмечтали, чтобы они встречали Армию России цветами.

При всех окружающих негараздах трудолюбивый «маленький украинец» наладил свою жизнь в новых условиях и, как правило, приспособился к ней (мы уж не говорим про элиты, умудряющиеся пристроиться к любой власти).

И всё это в один миг оказывается порушенным: где упавшим снарядом, где ворвавшимся мародёром, где вынужденной эвакуацией.

Озлобление рождает ярость, ярость подпитывает волю к сопротивлению, виртуальные перемоги в информационный войне — уверенности в скорой победе над Москвой.

Сознание украинской «политической нации» чрезвычайно капсулировано, это было одним из главных условий его переформатирования.

Недаром российское информационное присутствие сокращалось на протяжении всех десятилетий существования независимой Украины, и на данный момент наши информационные потоки различаются кардинально.

Что для нас естественно — для них безобразно, для нас мило — для них старомодно, для нас священно — для них враждебно.

Сейчас мы говорим не о чьей-либо «правоте», а о принципиальных различиях и формах их нивелирования на будущее, ибо различия эти — как показала практика — сознательно углубляются до размеров пропасти, увеличиваются во вред России, а в последние годы стали использоваться для создания угроз ее стратегической безопасности.

Пока военные и дипломаты делает своё дело, российскому обществу надо принять простую истину — информационная война дело всенародное.

Кстати, на Украине это хорошо понимают: в инфовойну включилось не только тамошнее «гражданское общество» (как правило, существующее на западные гранты), но и самые широкие слои населения.

Отсюда столько заводил в соцсетях, сочувствующих им в обществе и, как следствие, реально массовая истерия.

Налаженные майданами, грантоедами и прочими «активистами» горизонтальные связи крепки и довольно эффективны.

Восприятие и исполнение команд кукловодов доведено до рефлекса — в чем могли убедиться многие жители РФ, когда на них, словно по мановению волшебной палочки обрушился вал звонков и сообщений о якобы «зверствах» российский армии на Украине.

Именно таков был призыв местных пропагандистов, но одновременно — и искреннее желание украинского обывателя поучаствовать в «защите Родины».

А Родина — это Украина, а она не Россия, а Россия «отсталая и азиатская», а мы «прогрессивные» и напали на нас без повода — следовательно, наша война «справедливая».

Если «победа будет за нами», то зачем сдаваться?

Желто-блакитная неблагодарность

Обработка сознания народа Украины в националистическом духе началась буквально с даты провозглашения независимости Украины, и даже того раньше.

Так называемый «Рух» («Движение за перестройку») практически сразу попал под влияние националистов и активно педалировал в своей пропаганде лживый тезис об «ограбленной Москвой» Украине — то есть массово популяризировал идеи насколько богаче станет жить украинский обыватель, если УССР прекратит отчисления в Центр.

Естественно, в этих примитивных расчетах игнорировались мировые цены на углеводороды и прочее промышленное сырье, расходы на оборону государства, поддержание социальной сферы и т.д.

Встревоженное русское население активно успокаивали обещаниями, дескать, никто не посягает на его права, включая право на использование родного языка.

Пока вчерашняя номенклатура, разбогатевшие кооператоры и бандиты делили экономические активы, националисты при поддержке бандеровской диаспоры и иностранных структур упорно подгребали под себя средства массовой информации и сферу образования.

Настойчивая работа с массовым сознанием подкреплялась созданием неправительственных структур, проведением семинаров, организацией молодежных лагерей, выделением грантов «проукраинским» организациям, патронированием перспективных политиков, журналистов, общественных деятелей.

Результаты планомерной деятельности сказались весьма быстро. Уже к излету 90-х годов антироссийская прослойка на Украине стала столь влиятельна и многочислена, что смогла вступить в прямое противостояние с действующей властью.

Позже она сыграла активную роль в движении «Украина без Кучмы» и «Оранжевой революции» (где антироссийские лозунги и настроения проявились уже в полной мере).

После победы «Оранжевой революции» политика государственного национализма получила мощнейший толчок, а вхождение радикальных националистов во власть стало массовым и фактически необратимым.

Откат при Януковиче был кратковременным и не затронул антироссийской основы «Украины-не-России».

Лозунги и кричалки Евромайдана (типа «Кто не скачет, тот москаль») вовсе не шутка, не случайность, но продолжение русофобской политики, которая в ответ привела к Русской весне и отпадению Крыма.

После этого абсолютная демонизация России и расчеловечивание русских стало лишь вопросом политических технологий.

Отныне ненавидеть Россию (или хотя бы ее власть) стало в украинском обществе признаком «хорошего тона», аксиомой украинского «патриота».

И наоборот: признать справедливым выбор Крыма и Донбасса — означало обречь свою политическую карьеру на крах, вплоть до уголовного преследования за «сепаратизм».

К началу нынешней военной операции Украина подошла жестко антироссийским государством, ранее доминирующей русский язык изгнан из образования общественного пространства, российские информационные ресурсы маргинализированы, практически все оппозиционные СМИ подавлены, а милитаристская пропаганда достигла невероятного накала.

Потому неудивительно, что население Украины встретило россиян в целом настороженно (а местами и враждебно).

К сожалению, работа по объектному информированию Украины о целях и задачах операции ведётся недостаточно. Если Киев десятилетияи настойчиво работал с общественным мнением своей страны, то РФ делала на данном направлении явно недостаточно.

Например, одна лишь Польша ежегодно брала на обучение до 30 тысяч украинских студентов — значительно больше, нежели РФ, а получение российского гражданства до сих пор обставлено такими странными условиями, что отвращает от него тысячи потенциальных соискателей.

Одновременно Москва упорно заигрывала с украинскими политиками самого дурного и националистического толка. Русские на Украине ощущали, что у них за спиной нет их большой Родины, и постепенно воспринимали украинские правила игры как данность.

Обретение разума

Без настоящей альтернативы распад плохого, но привычного мира — суть уничтожение функционирующего общества без грядущего созидания.

И если речь идёт о возрождении очередной Украины, то людям и высовываться незачем — скоро вернутся обиженные бандеровцы и взыщут с высунувшихся по полной программе.

А если предполагается иная конфигурация, спешить тоже не стоит: одно дело, если полученная территория станет бесправной «серой зоной», совсем другое — вхождение, скажем, в состав Союзного Государства.

Пока нет понятной и надёжной перспективы — нет и доверия. Нет доверия — не будет крепкой основы для власти.

Отвоёвывание утраченных позиций необходимо начинать не дожидаясь военной победы, а немедленно.

И после достижения победы, кроме «демилитаризации и денацификации», надо не забыть про восстановление российского информационного присутствия на всей территории Украины.

Не просто отмена всевозможных запретов, но максимальное продвижение российского влияния: от пока ещё запрещённых информационных ресурсов, книг, фильмов — до самого русского языка и равноправного статуса его носителей.

Разумеется — приведение в чувство украинских СМИ, что подразумевает определённые особенности кадровой политики и, на первых порах, жёсткую цензуру.

Денацификация сферы образования. Одновременно необходимо пресечь финансовые потоки, которые — через западные посольства, иностранные фонды и местный олигархат — подпитывают мутную реку «политического украинства».

Отслеживание враждебной активности в социальных сетях (в том, что она будет, сомневаться не приходится), и это уже задача для уголовного кодекса.

Разжигание ненависти по национальному признаку должно быть признано одним из самых тяжких преступлений, а для перевоспитания вполне хватит работы на восстановлении разрушенных городов; желательно не своих — чтобы каждый мог расширить кругозор и осмыслить масштаб постигшей Украину трагедии.

Естественно — открытые процессы над военными преступниками, открытие архивов СБУ, люстрация, запреты на профессию.

В этих требованиях нет ничего чрезмерного, во многих европейских странах подобное происходило, скажем, в рамках «декоммунизации». Ликвидация различных топонимов, связанных с гитлеровцами и прогитлеровскими коллаборантами, полный и абсолютный запрет бандеровщины.

В ближайшее время перед Украиной будут стоять огромные задачи по восстановлению народного хозяйства, и здесь, видимо, не обойтись без элементов мобилизационной экономики, национализации активов враждебного олигархата и националистического актива, массированной помощи стран СНГ и многочисленных городов-побратимов.

Причем восстановление экономики должно подразумевать общую демилитаризацию Украины.

Важнейшим вопросом является будущее государственное устройство переформатированной Украины. И хотя этим вопросом мы как бы завершаем данный обзор, на самом деле он стоит во главе угла.

Если нынешнее территориальное устройство Украинского государства сохраняется, то можно с большой долей уверенности сказать, что невероятные усилия и утраченные жизни были зря — базовая основа нынешней Украины сохранится, а значит русофобские и реваншистские настроения рано или поздно восторжествуют.

После произошедшего не поможет и федерализация, ибо она все-таки подразумевает главный, объединяющий центр принятия политических решений, и этот центр — враждебно настроенный, глубинно инфицированный Киев.

Без четкого понимания будущего освобождённых территорий наивно ожидать искреннего сочувствия людей на местах и помощи бизнеса в восстановлении экономики.

О новом будущем необходимо заявить уже сейчас, и если обещанное будущее — это хорошо известное «старое», тогда и удивляться результатам не придётся.