Китайский интерес в Таджикистане
https://vestnikkavkaza.net/upload2/2020-09-06/15993787405f54953431b5d2.10293002.jpg
О китайском военно-политическом влиянии в Таджикистане.
В ежегодном отчете, представленном Конгрессу США, министерство обороны включило Таджикистан в список стран, где китайские военные, Народно-освободительная армия (НОАК), ”вероятно, уже рассматривают и планируют создание дополнительных объектов материально-технического снабжения для поддержки военно-морских, воздушных и наземных сил”. The Diplomat в материале Why Did Tajikistan Make an Appearance in the China Military Power Report? пишет, что в отчете перечислены такие страны, как Мьянма, Таиланд, Сингапур, Индонезия, Пакистан, Шри-Ланка, Объединенные Арабские Эмираты, Кения, Сейшельские острова, Танзания, Ангола и Таджикистан.
https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/6/65/China_Tajikistan_Locator.png
Таджикистан несколько раз появлялся в прошлых отчетах о военной мощи Китая (официальное название ежегодного документа звучит менее пафосно: ”События в военной сфере и безопасности, касающиеся Китайской Народной Республики”), но нынешний документ обращает особое внимание на центральноазиатское государство. Таджикистан, естественно, не является главным пунктом отчета, но те положения, в которых он упоминается, имеют решающее значение для понимания эволюции китайской деятельности в регионе.
В последние несколько лет дискуссии о деятельности Китая в Центральной Азии в более широком смысле в основном касались инициативы ”Один пояс, один путь”. Сухопутный компонент инициативы был описан 2013 году лидером КНР Си Цзиньпином в Назарбаевском Университете в столице Казахстана.
”Один пояс, один путь” хорошо вписался в уже существующий характер китайского участия в Центральной Азии, особенно с учетом положения в нем России. Пекин прилагал огромные экономические усилия, в то время как Москва оставалась лидером в сфере безопасности, не говоря уже о ее влиянии в политической и социальной сферах. Очевидное разделение труда, хотя и полезно чисто риторически, никогда полностью не отражалось в реальности.
Во время турне по Центральной Азии в 2013 году Си посетил также Узбекистан и Киргизию, где принял участие в 13-м заседании Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). В Бишкеке он встретился с президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном, а также с другими членами ”Шанхайской пятерки” (в которую входили Китай, Россия, Казахстан, Киргизия и Таджикистан). ”Шанхайская пятерка” была образована в 1996 году с целью формализации процесса демаркации и демилитаризации границ между Китаем и тремя центральноазиатскими республиками, начавшимся после распада Советского Союза. В 2001 году Узбекистан присоединился к группе, которая трансформировалась под эгидой глобальной войны с террором, расширяя свои цели, но сохраняя безопасность и экономическое сотрудничество главными задачами.
https://thediplomat.com/wp-content/uploads/2019/06/thediplomat-rahmon-xi-2019.jpg
Именно в рамках обсуждения терроризма и борьбы с ним Пекин предпринял шаги по обеспечению безопасности в Центральной Азии. Таджикистан – яркий тому пример. Хотя борьба с терроризмом упоминалась в отчете о встрече Рахмона с Си в 2013 году, 2016 год стал поворотным моментом.
В августе 2016 года Китай, Афганистан, Пакистан и Таджикистан сформировали ”Четырехсторонний механизм по сотрудничеству и координации в борьбе с терроризмом” (QCCM). Второе собрание лидеров группы состоялось в 2017 году, но, судя по всему, с тех пор они не встречалась в таком формате, согласно отчету ”Синьхуа” за 2019 год, в котором упоминаются только две встречи. В сентябре 2016 года агентство Reuters сообщило, что Таджикистан подписал с Китаем соглашение, предусматривающее строительство 11 ”застав и учебного центра для пограничников”. В октябре 2016 года Китай и Таджикистан провели первые совместные военные учения.
С того времени ходят слухи о присутствии китайского контингента в восточном Таджикистане, а военные учения между странами стали проходить чаще. В феврале 2019 года Джерри Ши из Washington Post пытался доказать постоянное китайское военное присутствие в восточном Таджикистане.
Именно поэтому Пентагон включил Таджикистан в свой ежегодный отчет о военной мощи Китая. В главе отчета под названием ”Сотрудничество Китая и Таджикистана в борьбе с терроризмом”, отмечается, что с 2016 года ”силы Народной вооруженной милиции, вероятно, действуют в Таджикистане, патрулируя приграничный регион, объединяющий Таджикистан, Афганистан и Китай”. Отчет связывает патрули с QCCM, подчеркивая, что ”силы Народной вооруженной милиции прибыли в Таджикистан из провинции Синьцзян, и вероятно, руководствуются своим жестким подходом к борьбе с ”тремя видами зла””.
Три вида зла – терроризм, сепаратизм и экстремизм – как и по всему миру, занимают центральное место в обсуждениях вопросов безопасности Китая с Центральной Азией.
В отчете Пентагона говорится, что первоначально патрулирование было объединенным – таджикские и китайские военные вместе работали на границе с Афганистаном, но №теперь Китай, похоже, самостоятельно проводит патрулирование в районе трех границ".
https://img1.eadaily.com/r650x650/o/88f/23b1710513dbd73510b07ea8e3b50.jpg
В докладе растущая обеспокоенность Китая по поводу приграничного региона связывается с выводом сил США и НАТО из Афганистана в 2014 году (с тех пор процесс был остановлен, а затем вновь инициирован). В нем также, в некоторой степени ошибочно, упоминается, что Китай обеспокоен перемещением террористов из Афганистана в Синьцзян. Китайские власти, безусловно, разделяют такие опасения, но мало доказательств подобной тенденции, утверждает Шон Р. Робертс в новой книге о политике Китая в Синьцзяне. Роберт пишет о том, что китайская политика безопасности, особенно в Синьцзяне, связана с более широким нарративом борьбы с терроризмом, ведущейся с 2001 года. В докладе Пентагона также упоминается принятие Китаем в 2015 году закона о борьбе с терроризмом, позволяющего зарубежные военные контртеррористические операции.
Все вышеуказанные факты вызывают беспокойство по поводу того, что Китай построил базовую инфраструктуру для значимого ввода войск в Таджикистан. США беспокоит безопасность американских военных и собственные интересы в Афганистане. Маловероятно, что Китай предпринимает подобные шаги на таджикской территории без согласия правительства в Душанбе и, что более вероятно, с его решительной поддержкой. Общественного одобрения может и не быть, поскольку опасения по поводу суверенитета и захвата земель Китаем обсуждаются во всем регионе и подпитывают общественную синофобию. Общественное неприятие уравновешивается теми, кто доверяет Пекину, благодаря его инвестициям в экономику и усилиям по развитию региона. Все это стало неотъемлемой частью политики Китая в Центральной Азии.
https://vestikavkaza.ru/analytics/pocemu-tadzikistan-figuriruet-v-otcete-ssa-o-voennoj-mosi-kitaa.html – цинк
PS. И еще по Средней Азии.
https://www.gazeta.uz/media/img/2018/10/DwgP5W15390823359330_l.jpg
1. О строительстве АЭС в Узбекистане – https://maksalexandrov.livejournal.com/4056.html (больше АЭС, хороших и разных)
https://pbs.twimg.com/media/EhT1hiSXsAAGqCN?format=jpg&
2. Межафганский диалог становится заложником обстоятельств - https://afghanistan.ru/doc/139098.html (самое сложное в соглашении США и Талибана о выводе войск, это вынудить Талибан всерьез вести переговоры с правительством Гани, так что трудно ожидаемые)
https://www.eurasiatoday.ru/images/kyrgyzstan/2020/09/01/175940.jpg
3. Киргизия перед выборами https://www.ng.ru/cis/2020-09-07/5_7957_kyrgyzstan.html (легко представить, что белорусский сценарий может быть разыгран и в Киргизии)
О китайском военно-политическом влиянии в Таджикистане.
В ежегодном отчете, представленном Конгрессу США, министерство обороны включило Таджикистан в список стран, где китайские военные, Народно-освободительная армия (НОАК), ”вероятно, уже рассматривают и планируют создание дополнительных объектов материально-технического снабжения для поддержки военно-морских, воздушных и наземных сил”. The Diplomat в материале Why Did Tajikistan Make an Appearance in the China Military Power Report? пишет, что в отчете перечислены такие страны, как Мьянма, Таиланд, Сингапур, Индонезия, Пакистан, Шри-Ланка, Объединенные Арабские Эмираты, Кения, Сейшельские острова, Танзания, Ангола и Таджикистан.
https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/6/65/China_Tajikistan_Locator.png
Таджикистан несколько раз появлялся в прошлых отчетах о военной мощи Китая (официальное название ежегодного документа звучит менее пафосно: ”События в военной сфере и безопасности, касающиеся Китайской Народной Республики”), но нынешний документ обращает особое внимание на центральноазиатское государство. Таджикистан, естественно, не является главным пунктом отчета, но те положения, в которых он упоминается, имеют решающее значение для понимания эволюции китайской деятельности в регионе.
В последние несколько лет дискуссии о деятельности Китая в Центральной Азии в более широком смысле в основном касались инициативы ”Один пояс, один путь”. Сухопутный компонент инициативы был описан 2013 году лидером КНР Си Цзиньпином в Назарбаевском Университете в столице Казахстана.
”Один пояс, один путь” хорошо вписался в уже существующий характер китайского участия в Центральной Азии, особенно с учетом положения в нем России. Пекин прилагал огромные экономические усилия, в то время как Москва оставалась лидером в сфере безопасности, не говоря уже о ее влиянии в политической и социальной сферах. Очевидное разделение труда, хотя и полезно чисто риторически, никогда полностью не отражалось в реальности.
Во время турне по Центральной Азии в 2013 году Си посетил также Узбекистан и Киргизию, где принял участие в 13-м заседании Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). В Бишкеке он встретился с президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном, а также с другими членами ”Шанхайской пятерки” (в которую входили Китай, Россия, Казахстан, Киргизия и Таджикистан). ”Шанхайская пятерка” была образована в 1996 году с целью формализации процесса демаркации и демилитаризации границ между Китаем и тремя центральноазиатскими республиками, начавшимся после распада Советского Союза. В 2001 году Узбекистан присоединился к группе, которая трансформировалась под эгидой глобальной войны с террором, расширяя свои цели, но сохраняя безопасность и экономическое сотрудничество главными задачами.
https://thediplomat.com/wp-content/uploads/2019/06/thediplomat-rahmon-xi-2019.jpg
Именно в рамках обсуждения терроризма и борьбы с ним Пекин предпринял шаги по обеспечению безопасности в Центральной Азии. Таджикистан – яркий тому пример. Хотя борьба с терроризмом упоминалась в отчете о встрече Рахмона с Си в 2013 году, 2016 год стал поворотным моментом.
В августе 2016 года Китай, Афганистан, Пакистан и Таджикистан сформировали ”Четырехсторонний механизм по сотрудничеству и координации в борьбе с терроризмом” (QCCM). Второе собрание лидеров группы состоялось в 2017 году, но, судя по всему, с тех пор они не встречалась в таком формате, согласно отчету ”Синьхуа” за 2019 год, в котором упоминаются только две встречи. В сентябре 2016 года агентство Reuters сообщило, что Таджикистан подписал с Китаем соглашение, предусматривающее строительство 11 ”застав и учебного центра для пограничников”. В октябре 2016 года Китай и Таджикистан провели первые совместные военные учения.
С того времени ходят слухи о присутствии китайского контингента в восточном Таджикистане, а военные учения между странами стали проходить чаще. В феврале 2019 года Джерри Ши из Washington Post пытался доказать постоянное китайское военное присутствие в восточном Таджикистане.
Именно поэтому Пентагон включил Таджикистан в свой ежегодный отчет о военной мощи Китая. В главе отчета под названием ”Сотрудничество Китая и Таджикистана в борьбе с терроризмом”, отмечается, что с 2016 года ”силы Народной вооруженной милиции, вероятно, действуют в Таджикистане, патрулируя приграничный регион, объединяющий Таджикистан, Афганистан и Китай”. Отчет связывает патрули с QCCM, подчеркивая, что ”силы Народной вооруженной милиции прибыли в Таджикистан из провинции Синьцзян, и вероятно, руководствуются своим жестким подходом к борьбе с ”тремя видами зла””.
Три вида зла – терроризм, сепаратизм и экстремизм – как и по всему миру, занимают центральное место в обсуждениях вопросов безопасности Китая с Центральной Азией.
В отчете Пентагона говорится, что первоначально патрулирование было объединенным – таджикские и китайские военные вместе работали на границе с Афганистаном, но №теперь Китай, похоже, самостоятельно проводит патрулирование в районе трех границ".
https://img1.eadaily.com/r650x650/o/88f/23b1710513dbd73510b07ea8e3b50.jpg
В докладе растущая обеспокоенность Китая по поводу приграничного региона связывается с выводом сил США и НАТО из Афганистана в 2014 году (с тех пор процесс был остановлен, а затем вновь инициирован). В нем также, в некоторой степени ошибочно, упоминается, что Китай обеспокоен перемещением террористов из Афганистана в Синьцзян. Китайские власти, безусловно, разделяют такие опасения, но мало доказательств подобной тенденции, утверждает Шон Р. Робертс в новой книге о политике Китая в Синьцзяне. Роберт пишет о том, что китайская политика безопасности, особенно в Синьцзяне, связана с более широким нарративом борьбы с терроризмом, ведущейся с 2001 года. В докладе Пентагона также упоминается принятие Китаем в 2015 году закона о борьбе с терроризмом, позволяющего зарубежные военные контртеррористические операции.
Все вышеуказанные факты вызывают беспокойство по поводу того, что Китай построил базовую инфраструктуру для значимого ввода войск в Таджикистан. США беспокоит безопасность американских военных и собственные интересы в Афганистане. Маловероятно, что Китай предпринимает подобные шаги на таджикской территории без согласия правительства в Душанбе и, что более вероятно, с его решительной поддержкой. Общественного одобрения может и не быть, поскольку опасения по поводу суверенитета и захвата земель Китаем обсуждаются во всем регионе и подпитывают общественную синофобию. Общественное неприятие уравновешивается теми, кто доверяет Пекину, благодаря его инвестициям в экономику и усилиям по развитию региона. Все это стало неотъемлемой частью политики Китая в Центральной Азии.
https://vestikavkaza.ru/analytics/pocemu-tadzikistan-figuriruet-v-otcete-ssa-o-voennoj-mosi-kitaa.html – цинк
PS. И еще по Средней Азии.
https://www.gazeta.uz/media/img/2018/10/DwgP5W15390823359330_l.jpg
1. О строительстве АЭС в Узбекистане – https://maksalexandrov.livejournal.com/4056.html (больше АЭС, хороших и разных)
https://pbs.twimg.com/media/EhT1hiSXsAAGqCN?format=jpg&
2. Межафганский диалог становится заложником обстоятельств - https://afghanistan.ru/doc/139098.html (самое сложное в соглашении США и Талибана о выводе войск, это вынудить Талибан всерьез вести переговоры с правительством Гани, так что трудно ожидаемые)
https://www.eurasiatoday.ru/images/kyrgyzstan/2020/09/01/175940.jpg
3. Киргизия перед выборами https://www.ng.ru/cis/2020-09-07/5_7957_kyrgyzstan.html (легко представить, что белорусский сценарий может быть разыгран и в Киргизии)
И где только эти тараканы вонючие следов не наделали ,все пометили ,как свое и притаились ,ждут ,когда их тапком выдворят ,вон даже до РБ добрались ,забили себе Камень в 100 га ,крадут спецов и техдокументацию ,лепят свои бирки и всучивают как достижение.Любимцы чужого,вот точно на них работает.Гнать его нужно отовсюду и столкнуть бы этих двоих США и Китаёзу.
Я тоже купил у китайцев тапки. Шли через Таджикистан. Кругом вирус которого нет.
Все такие плохие.
Вот союзник ,сьездил в США ,посидел на стульчике в 10 м от шефа ,получил 13 млрд,подписал согласие на перенос посольства в Иерусалим,отказ о китайского Найвей и теперь заявляет:
“По его словам, ЕС ультимативно потребовал от Сербии отказаться от учений в Беларуси ценой отказа от европейского будущего, а также усиления давления на Белград по вопросам Косово, Метохии и Республики Сербской (образование в составе Боснии и Герцеговины).
«Сербия сталкивается с ужасным и незаслуженным давлением со стороны ЕС. Давление, не имеющее смысла и не основанное на наших решениях и действиях, является результатом истерии, которая определяет политические решения и направления великих могущественных стран», — заявил Вулин.
Он напомнил, что Сербия является нейтральной страной и для сохранения этого статуса правительство решило прекратить участие в международных учениях на полгода.”
П.С. братья??
Да братья. И еще какие. Я был с ними. Братья, подтверждаю и убежден.
А как бы поступили ты?