Маршал Жуков о своем детстве: При царе мы не жили, а выживали
Как вы знаете, я занимаюсь анализом мемуаров и пишу о советских полководцах времен Гражданской и Второй Мировой войны. В комментарии к моим статьям стабильно приходят люди, которые утверждают примерно следующее: «Все эти Жуковы и Рокоссовские получили образование в Российской империи, встали на ноги при царе, а затем царя свергли а империю разрушили! Предатели!»
Ирония? Сарказм? Нет, взрослые люди пишут это всерьез.
Сейчас я анализирую мемуары маршала Жукова, и он подробно рассказывает о том, какое у него было образование, как он «вставал на ноги», и как ему вообще жилось при царе. Так почему же во время гражданской войны он пошел воевать за красных? Давайте разбираться.
Жуков родился в деревне Стрелковке Калужской губернии в 1896 году в бедной крестьянской семье. Отец его занимался сапожным делом и крестьянскими работами. Мать Жукова постоянной работы не имела и, чтобы заработать хоть каких-то денег, трудилась где придется.
Тяжелая нужда, ничтожный заработок отца на сапожной работе заставляли мать подрабатывать на перевозке грузов. Весной, летом и ранней осенью она трудилась на полевых работах, а поздней осенью отправлялась в уездный город Малоярославец за бакалейными товарами и возила их торговцам в Угодский Завод. За поездку она зарабатывала рубль — рубль двадцать копеек. Ну какой это был заработок? Если вычесть расходы на корм лошадей, ночлег в городе, питание, ремонт обуви и т. п., то оставалось очень мало. Я думаю, нищие за это время собирали больше.
Однако делать было нечего, такова была тогда доля бедняцкая, и мать трудилась безропотно. Многие женщины наших деревень поступали так же, чтобы не умереть с голоду.
Жуков был вторым ребенком в семье из трёх. Впрочем, младший брат Жукова прожил недолго:
Когда мне исполнилось пять лет, а сестре шел уже седьмой год, мать родила еще мальчика, которого назвали Алексеем. Был он очень худенький, и все боялись, что он не выживет. Мать плакала и говорила: — А от чего же ребенок будет крепкий? С воды и хлеба, что ли?
Через несколько месяцев после родов она вновь решила ехать в город на заработки. Соседи отговаривали ее, советовали поберечь мальчика, который был еще очень слаб и нуждался в материнском молоке. Но угроза голода всей семье заставила мать уехать, и Алеша остался на наше попечение. Прожил он недолго: меньше года. Осенью похоронили его…
Вся семья Жуковых жила в доме, состоявшем из одной небольшой комнаты. Дом был старый, покосившийся на один угол, со стенами и крышей, поросшими травой и мхом. Однажды крыша в доме обвалилась.
— Надо уходить отсюда,— сказал отец,— а то нас всех придавит. Пока тепло, будем жить в сарае, а потом видно будет. Может, кто-нибудь пустит в баню или ригу.
Спустя некоторое время Жуковы продали свою единственную корову и взяли в рассрочку сруб. С помощью соседей, новый дом был построен.
С наружной стороны дом выглядел хуже других: крыльцо было сбито из старых досок, окна застеклены осколками. Но мы все были очень рады, что к зиме будем иметь свой теплый угол, а что касается тесноты, то, как говорится, в тесноте, да не в обиде.
Когда Жукову исполнилось 7(!) лет, его стали активно привлекать на работы в поле:
Однажды летом отец сказал: — Ну, Егор, ты уже большой — восьмой год пошел, пора тебе браться за дело. Я в твои годы работал не меньше взрослого. Возьми грабли, завтра поедем на сенокос, будешь с сестрой растрясать сено, сушить его и сгребать в копны.
Когда подошла пора уборки хлебов, мать сказала:
— Пора, сынок, учиться жать. Я тебе купила в городе новенький серп. Завтра утром пойдем жать рожь.
…Быстро прошло трудовое лето. Я приобрел навык в полевых работах и окреп физически.
Осенью 1903г. Жуков поступил в церковноприходскую школу, которую спустя три года окончил с отличием. Но его старшая сестра была не так удачлива. Она вынужденно пропускала занятия, т.к. ухаживала за братом Алексеем (пока он был жив), и в итоге во втором классе ее оставили на второй год. Родители намеревались забрать ее из школы совсем, т.к. хотели, чтобы она работала и помогала по хозяйству, и только слезы и уговоры детей заставили их изменить свое решение.
По достижению возраста 11(!) лет Жукову предстояло определиться с постоянным местом работы.
Я понимал, что, по существу, мое детство кончается. Правда, прошедшие годы можно было лишь условно назвать детскими, но на лучшее я не мог рассчитывать…
Отец спросил, какое ремесло думаю изучить. Я ответил, что хочу в типографию. Отец сказал, что у нас нет знакомых, которые могли бы помочь определить меня в типографию. И мать решила, что она будет просить своего брата Михаила взять меня в скорняжную мастерскую.
Жукова взяли, он стал младшим учеником. В его обязанности входило шитье меха, уборка помещений, чистка обуви хозяев, мытье посуды, и т.п.
Мальчики-ученики всегда вставали в шесть часов утра. Быстро умывшись, мы готовили рабочие места и все, что нужно было мастерам для работы. Ложились спать в одиннадцать часов вечера, все убрав и подготовив к завтрашнему дню. Спали тут же, в мастерской, на полу, а когда было очень холодно — на полатях в прихожей с черного хода.
Домой на побывку мальчиков отпускали только на четвертом году, и мне казалось, что время это никогда не наступит.
За малейшую оплошность хозяин бил нас немилосердно. А рука у него была тяжелая. Били нас мастера, били мастерицы, не отставала от них и хозяйка. Когда хозяин был не в духе — лучше не попадайся ему на глаза. Он мог и без всякого повода отлупить так, что целый день в ушах звенело.
Мы знали, что везде хозяева бьют учеников — таков был закон, таков порядок. Хозяин считал, что ученики отданы в полное его распоряжение и никто никогда с него не спросит за побои, за нечеловеческое отношение к малолетним. Да никто и не интересовался, как мы работаем, как питаемся, в каких условиях живем. Самым высшим для нас судьей был хозяин.
И вот, наконец-то, Жуков рассказывает о своем дополнительном образовании. Во время работы в мастерской он подружился с одним из сыновей хозяина, и вместе с ним стал читать книги, изучать русский язык и географию.
Занимались обычно вдвоем, главным образом когда не было дома хозяина и по воскресеньям.
Жуков хотел учиться серьезно, и потому решил поступить на вечерние общеобразовательные курсы, но ведь все зависело от хозяина – отпустит или нет?
В мастерской мною были довольны, доволен был и хозяин, хотя нет-нет да и давал мне пинка или затрещину. Вначале он не хотел отпускать меня вечерами на курсы, но потом его уговорили сыновья, и он согласился. Я был очень рад. Правда, уроки приходилось готовить ночью на полатях, около уборной, где горела дежурная лампочка десятка в два свечей.
За месяц с небольшим до окончания курсов хозяин, неожиданно, запретил Жукову посещать училище. К счастью, тому удалось договориться с преподавателями и сдать экзамены экстерном. Образование было получено.
Ну а затем, спустя четыре года после начала работы, Жукову наконец-то дали «отпуск» и он поехал повидаться с семьей.
С учетом всего вышеописанного, волей неволей задумаешься, почему же этот Жуков такой неблагодарный? Ведь Российская империя ему столько всего дала. И возможность с детства познать радость физического труда. И возможность с юных лет обучиться скорняжному мастерству. И ведь работа была хорошей, стабильной, и даже с социальными гарантиями – обещали отпуск через четыре года – дали! Ну и главное, это великолепное образование – три класса церковно-приходской школы и два года вечерних курсов – которое получил Жуков. Как же он мог после всего это царя-батюшку то «предать»?
Отбросим сарказм. Детство Жукова было очень, очень тяжелым, и он не исключение из правил. Пока царь, окруженный ослепительной роскошью, устраивал балы и приемы, его подданные в прямом смысле слова бились за выживание. Маршал Рокоссовский с 13-ти лет работал каменотесом; маршал Мерецков с 12-ти слесарем на заводе; конструктор Ильюшин с 15-ти лет был землекопом и чистил канавы. Таких историй огромное множество. За что все эти люди могли быть благодарны царю? Почему они должны были выступать против большевиков, которые раздавали им землю, сокращали длительность рабочего дня, вводили отпуска и другие социальные гарантии, делали общедоступными медицину, образование, и т.п.?
Совершенно естественно, что за большевиками пошли массы, жестоко эксплуатируемые при царе. Обвинять их в предательстве своих эксплуататоров – это все равно, что обвинять жертву в предательстве своего н@сильника. По меньшей мере это несерьезно.
Жуков Г.К. Воспоминания и размышления — М.: Издательство Агентства печати Новости, 1969.
65 Комментариев » Оставить комментарий