По страницам «Великого гриппа». Как американские власть и СМИ замалчивали пандемию «испанки»
Всемирная история эпидемии «испанки» до сих пор не написана. Но в некоторой степени её заменяет книга американского историка Джона Барри «Великий грипп» (The Great Influenza), вышедшая в 2004, и ставшая бестселлером в США. Да, Барри сосредоточен на событиях на его родине, однако, опыт страны, бывшей и на момент той пандемии мировым лидером, интересен для нас.
По данным министерства здравоохранения США, обнародованным несколько лет назад, инфицированы «испанкой» были 29,4 миллиона из 105 миллионов жителей страны. Умерли же от 500 до 675 тысяч. То есть смертность оценивается максимум в 2,3% тогда как от коронавируса уже сейчас в Соединенных Штатах умер каждый 30-й заболевший. Правда, судя по этим цифрам «испанка» была заметно заразнее нынешнего вируса.
В США как и во многих других странах, тот грипп прошел тремя волнами Самой смертоносной была вторая, пришедшая осенью, 1918. Она грозила дезорганизовать американскую экономику. Вот что пишет Джон Барри:
«Отсутствовали от 20 до 40% рабочих Baldwin Locomotive, в Midvale Steel, в Sun Shipbuilding, заводов на каждом из которых работали тысячи человек, практически каждый крупный работодатель недосчитывался огромного процента работников. 3800 работников Пенсильванской железной дороги отсутствовали на рабочих местах. Железная дорога «Балтимор и Огайо» создала собственные больницы скорой помощи вдоль своих путей. Вся транспортная система Среднеатлантического региона шаталась и дрожала, поставив под угрозу большую часть промышленного производства страны».
Не в меньшей степени чем гражданское население страдала от «испанки» осенью 1918 американская армия, впервые в истории страны ставшая многомиллионной. Ведь с апреля 1917 США вступили в мировую войну. Гриппу благоприятствовала скученность — и в лагерях, где обучались новобранцы, и на судах перевозивших их через Атлантику.
Свирепствовал он и в траншеях Первой мировой во Франции. Как пишет Барри, «отправлять в этот водоворот ещё больше людей, которым требовалась медицинская помощь, не имело смысла. Невозможно сказать, сколько солдат погибло в океанском плавании, особенно если попытаться учитывать зараженных на борту корабля, но погибших позднее на берегу. При этом на каждого умершего насчитывалось не менее четырех-пяти человек достаточно больных, чтобы выйти из строя на несколько недель. Эти люди были бременем, а не помощью в Европе».
Но как же вела себя в условиях неслыханной в истории эпидемии американская власть? Как видно из «Великого гриппа», президент и будущий лауреат Нобелевской премии мира Вудро Вильсон абсолютно не реагировал на «испанку» публично. А в непубличном плане имели место лишь недолгие раздумья не приведшие к каким-либо действиям.
«Вильсон не сделал ни одного публичного заявления о гриппе… Тем не менее, люди, которым он доверял, говорили ему о болезни, особенно о бессмысленных смертях на транспорте. Главным среди них был, безусловно, доктор Кэри Грейсон, контр-адмирал и личный врач Вильсона и его предшественников в Белом Доме Тедди Рузвельта и Уильяма Говарда Тафта. Будучи очень компетентным и высокоорганизованным, Грейсон завоевал доверие Вильсона, сделавшийся затем его советником. (После инсульта Вильсона в 1919 году его обвиняли в том, что он фактически управлял страной вместе с женой президента.). Грейсон, к которому, вероятно предварительно обратилось руководство медицинской службы армии попросил начальника штаба армии генерала Пейтона Марча приостановить переброску войск в Европу. Марч отказался.
Грейсон убедил Вильсона позвать Марча в Белый дом 7 октября, чтобы обсудить этот вопрос. Поздно вечером Вильсон и Марч встретились. Вильсон сказал: «Генерал Марч, мне поступили заявления от людей, чьи компетенция и патриотизм не подлежат сомнению, о том что мне надо прекратить отправлять людей во Францию, пока эта эпидемия гриппа не будет под контролем…. Вы отказываетесь прекратить эту транспортировку.
Марч не упомянул о советах, которые получил из офиса Горгаса (главы медицинской службы армии — П. С). Он подчеркивал, что принимаются все возможные меры предосторожности. Перед отправкой солдат проверяли, а больных отсеивали. С некоторых кораблей даже высадили на берег в канадском Галифаксе, тех, кто серьезно заболел до начала пересечения Атлантики. Если американские дивизии перестанут прибывать во Францию, по какой бы то ни было причине, боевой дух Германии может воспрять. Да, некоторые умерли на кораблях, но Марч сказал: «Каждый такой погибший солдат сыграл свою роль точно так же, как и его товарищ, погибший во Франции».
Война закончится через месяц. Эпидемия сделала практически невозможным какое-либо обучение в военных лагерях. Парламент, а не кайзер, уже контролировал правительство Германии и зондировал условия мира, в то время как союзники Германии уже рухнули, капитулировали или, в случае Австрии, просили мира на любых условиях, которые продиктует Вильсон. Но Марч настаивал: «Ни в коем случае нельзя останавливать транспортировку войск».
Марч позже написал, что Вильсон повернулся в своем кресле, посмотрел в окно, его лицо было очень грустным, а затем слабо вздохнул. В конце концов, только один вид военной деятельности остался без изменений перед лицом эпидемии. Армия продолжала отправлять корабли за океан.
Вильсон ничего не сделал с гриппом в армии, и лишь выразил обеспокоенность по поводу отправки войск в Европу. А для гражданского населения он сделал ещё меньше. Он продолжал ничего не говорить публично. Нет никакой информации о том, что он когда-либо говорил об этом в частном порядке, что он спрашивал у кого-либо из гражданской части своего правительства о том что делается для борьбы с этой болезнью».
Само правительство оказалось таким же не адекватным ситуации. «Вильсон назначил сильных людей в свою администрацию, влиятельных людей… Но никто из этих назначенцев не нес реальной ответственности за здравоохранение. Его нес генеральный хирург Руперт Блю, глава Службы общественного здравоохранения США. Но Блю не был сильным человеком.
Блю знал о вероятности гриппа в США. 1 августа Memphis Medical Monthly опубликовал комментарии, где предупреждал об этом. И все же он не сделал никаких приготовлений, чтобы попытаться сдержать эпидемию. Даже после того, как грипп начал демонстрировать доказательства летальности, ни он, ни его офис не пытались собрать информацию о болезни. И он не приложил никаких усилий, чтобы подготовить Службу общественного здравоохранения к кризису».
Вильсон и его правительство выглядят столь же равнодушными к человеческим жизням, как и Сталин и его совнарком, по крайней мере в изображении либеральных историков. Но ведь американский президент действовал в условиях демократии. А согласно достаточно популярным стереотипам, демократия не может позволить лидерам государств быть публично равнодушными к судьбам миллионов людей, ибо оппозиция, свободная пресса, и гражданское общество неизбежно вынудят их обратить внимание на проблему.
Но это идеальная, теоретическая демократия. Барри в своей книге упоминает о трех конгрессменах умерших от испанки, но ничего не говорит о том, чтобы в Конгрессе пытались поставить вопрос о бездействии правительства перед лицом эпидемии. А ведь демократы, к которым принадлежал Вильсон, не имели тогда абсолютного большинства в Палате представителей. И Барри, который как историк начинал с высоко оцененных книг о Конгрессе, вряд ли упустил бы какие-либо заметные действий противников президента в этом плане. Но у демократов и республиканцев и в центре и на местах был консенсус в том, что главная проблема — поскорей победно завершить войну.
Филадельфия стала самым пострадавшим из крупных городов США, вероятно потому, что в начале второй волны эпидемии, 28 сентября в городе прошло самое крупное массовое мероприятие в его истории — Парад Свободы, агитировавший граждан покупать облигации военного займа. Легко напрашиваются ассоциации с первомайской демонстрацией в Киеве через 5 дней после Чернобыльской катастрофы. Но тогда всё обошлось без трагических последствий, в Филадельфии же сразу после парада ежедневно стали умирать от гриппа сотни горожан. И так длилось месяц. А ведь были те кто пытался предотвратить эти жертвы.
«Несколько медиков — практикующие врачи, эксперты в области общественного здравоохранения в медицинских училищах, специалисты по инфекционным заболеваниям — призывали Крусена (главу департамента здравоохранения в мэрии Филадельфии —П.С.) отменить парад. Один из них, Говард Андерс, попытался создать давление со стороны общественности, заявив журналистам, что мероприятие распространит грипп и смерть. Ни одна газета не процитировала его предупреждение — ведь такой комментарий может навредить боевому духу».
Барри изучил сотни американских изданий того времени и по книге видно, что такое поведение и прессы и местных властей было типичным: «Газеты сообщали о болезни с той же смесью правды и полуправды, правды и искажения, правды и лжи, с которой они сообщали обо всем остальном. И ни один национальный чиновник никогда публично не признавал опасность гриппа. Снова и снова в сотнях газет, люди читают заверения Руперта Блю, повторяемые в той или иной форме: «Нет причин для тревоги, если соблюдаются меры предосторожности».
Они также читают слова полковника Филипа Доана, офицера, отвечающего за здоровье на верфях страны, который сказал Ассошиэйтед Пресс: «Так называемая испанка — не что иное, как хорошо знакомый грипп». Эти слова тоже звучали в сотнях газет. Но люди чувствуют в них запах смерти. А затем они узнали эту смерть.
«Не бойтесь!» Это был совет, напечатанный практически во всех газетах страны, на больших, взятых в рамки частях страниц, озаглавленных «Рекомендации по предотвращению гриппа»…. Почти ежедневно повторялось: «Не позволяйте гриппу пугать вас до смерти», «Не паникуйте».
И хотя Блю и Доан, губернаторы и мэры, и почти все газеты настаивали на том, что это грипп, только грипп, Служба общественного здравоохранения прилагает огромные усилия для распространения рекомендаций — практически бесполезных советов…. Предупреждение Службы общественного здравоохранения об избежании скопления людей пришло слишком поздно, чтобы принести много пользы, и единственный реальный совет, имеющий практическое значение, оставался прежним: больные должны немедленно ложиться в постель и оставаться там несколько дней до исчезновения всех симптомов. Все остальное в циркулярах Блю было настолько общим, что являлось бессмысленным. Тем не менее, по всей стране газеты печатали снова и снова: «Помните три «Ч»: чистая полость рта, чистая кожа и чистая одежда…. Не засоряйте кишечник… Пища победит в войне… Хорошенько пережевывайте пищу».
Журнал Американской медицинской ассоциации знал лучше. Он предупредил: «Опасность для жизни от гриппа в этой эпидемии настолько серьезна, что крайне необходимо обеспечить от каждого пациента наиболее полную изоляцию».
Но в конце сентября в газетах появились сообщения, заметки, запрятанные на последних страницах, набранные маленькими буквами, но, тем не менее, сообщения: восемьсот случаев среди мичманов в Аннаполисе… в штате Нью-Йорк кашель или чихание без прикрытия лица наказывается годом тюрьмы и штраф в размере 500 долларов…но, конечно, Ассошиэйтед Пресс заверяло: «Ни один из случаев, как уже говорилось, не является серьезным».
«Не бойтесь» говорили газеты везде: в Денвере, в Сиэтле, в Детройте; в Берлингтоне, штат Вермонт, и в Берлингтоне, штат Айова, и в Берлингтоне, штат Северная Каролина; в Гринвилле в Род-Айленде, в Гринвилле, в Южной Каролине, и Гринвилле, в штате Миссисипи. И каждый раз, когда газеты говорили, «Не бойтесь!», они пугали.
Да были примеры хорошей организации, когда местной власти и обществу удавалось организовать успешные противоэпидемические мероприятия. Так, например было в крупнейшем в то время городе Калифорнии Сан-Франциско. И они не остались без внимания автора Но такие события были малотипичны.
И объективно «Великий грипп», обнажает проблему, выходящую за рамки и тогдашней «испанки» и борьбы с эпидемиями вообще. Речь идет о реальной свободе СМИ и общества вообще в так называемых развитых демократиях. Можно ли говорить о свободной прессе если при всем своем внешнем разнообразии она способна дружно распространять мифы хоть о нестрашной «испанке», хоть о российском вмешательстве в американские выборы?
Да, Барри не ставит такой вопрос но его книга, возможно помимо желания автора показывает не только то, как главная пандемии ХХ века уносила жизни сотен тысяч американцев, но и то, как демократические СМИ способны замолчать любую проблему, которая не вписывается в интересы тех, кто за ними стоит.
