«Диалектологическая карта русского языка в Европе» 1914 г.

Д.Н. Ушаков и Н.Н. Соколов впоследствии характеризовали научные цели и деятельность кружка следующим образом: «Кружок поставил себе целью всестороннее изучение русского языка и жил деятельной жизнью. За время его существования, менее 2 ½ лет, было 30 заседаний, на которых было сделано 22 доклада …» [3].

«Уже с самого начала интересы кружка сосредоточились главным образом в области диалектологии, и на первый план выдвинулись вопросы об устройстве поездок с диалектологической целью и о составлении карты русского языка.» [4].

Воплощение научных интересов членов кружка было невозможным без денежных средств, получение которых от государства требовало официального оформления статуса научного общества.

Молодые учёные получили поддержку старшего поколения: «… благодаря стараниям академика А.А. Шахматова, желания кружка осуществились путем учреждения при Отделении русского языка и словесности Императорской Академии Наук комиссии для составления диалектологической карты.» [5].

Комиссия получила официальное название «Московская Диалектологическая Комиссия», (сокращённо МДК; позднее название изменено на «Постоянная комиссия по диалектологии русского языка»). Первоначально предполагалось, что Комиссия будет работать над составлением карты великорусских говоров, изучением которых она впоследствии преимущественно и занималась. «В эту Комиссию вошли все находившиеся в то время в Москве члены кружка.», число членов Комиссии возросло до 30 человек [6].

Академия Наук, утвердив статус Комиссия, стала выдавать денежные суммы для её работы. «Первое заседание Комиссии состоялось 21 января 1904 г. … Председателем Комиссии с её основания состоит акад. Ф.Е. Корш.» [7]. «Заседаний за 1904-1913 гг. было 76; на них прочли 72 доклада …» [8].

Современные исследователи характеризуют ведущих членов Московской диалектологической комиссии Д.Н. Ушакова и Н.Н. Дурново: «… если в организационной постановке дела ведущую роль играл Д.Н. Ушаков (Н.Н. Дурново никогда не был хорошим организатором), то душой и научным мотором деятельности комиссии был Николай Николаевич.» [9].

Отмечается выдающаяся роль МДК, лично Н.Н. Дурново и Д.Н. Ушакова в становлении русской диалектологии: «Именно труды Московской диалектологической комиссии, в первую очередь самого Н.Н. Дурново, заложили основы русской диалектологии как научной дисциплины.

Если в области истории русского языка многое уже было сделано предшествующими поколениями ученых, прежде всего А.А. Шахматовым, то диалектология до начала XX в. основывалась лишь на самых общих представлениях и на разрозненных и часто дилетантских записях диалектных текстов. Лишь Н.Н. Дурново, Д.Н. Ушаков и их коллеги смогли развернуть широкомасштабную и основанную на единой методике работу по сбору и обработке материала и дать на ее основе первую детальную классификацию восточнославянских диалектов, основанную прежде всего на звуковых различиях.

По существу, с некоторыми дополнениями она остается действующей и сейчас.» [10]. МДК впервые поставила и задачу создания лингвистического атласа: «В 1919 г.было намечено составление диалектологического атласа великорусских говоров, который должен состоять из ряда карт, где будет обозначено распространение отдельных диалектологических явлений или комплексов сходных черт.» [11].

«Труды Московской Диалектологической Комиссии» «… печатаются в журнале «Русский филологический вестник», благодаря любезному согласию его редактора проф. Е.Ф. Карского, бесплатно …» [12]. За публикации в «Трудах» авторы-члены МДК получали гонорары, что было немаловажным для молодых учёных.

«Дiалектологическая карта русскаго языка въ Европ?.» 1914 г. и «Опытъ дiалектологической карты русскаго языка въ Европ? … .» 1915 г. составили 5-й выпуск «Трудов» Комиссии. Современный автор характеризует «Дiалектологическую карту …» 1914 г. и «Опытъ дiалектологической карты…» 1915 г. как «… вершину русской лингвистической географии первой четверти XX века.» [13].

«Предисловiе» «Опыта …» поясняет научные цели работы: «Выпускаемый въ св?тъ трудъ … является попыткой установить изв?стныя дiалектическiя группы русскихъ говоровъ и картографировать ихъ. Конечно, такiя большiя группы, какъ великорусское, б?лорусское, малорусское нар?чiя … установлены давно, однако границы ихъ въ представленiи образованныхъ людей опред?ляются скор?е совокупностью общихъ этнографическихъ отличiй соотв?тствующей народности, ч?мъ отличiями именно въ язык? ихъ.

Зд?сь в основу д?ленiй положены разлiчия только по языку; при этомъ н?которыя группы здесь устанавливаются впервые.» [14]. Западная граница русского языка описана в «Опыте …» как проходящая вдоль этнографической границы русского народа с финнами, народами Прибалтики, поляками,словаками, венграми, румынами, болгарами [15]. Так же она обозначена на «Дiалектологической карте …».

«Дiалектологическая карта …» и «Опыт …» демонстрируют характерный для русской науки понятийный аппарат для обозначения диалектических групп (групп говоров, наречий) русского языка и их границ. «Объясненiе обозначенiй» карты подразделяет группы говоров русского языка на: «Говоры с?верновеликорусскiе», «Говоры южновеликорусскiе», «Говоры средневеликорусскiе», «Говоры б?лорусскiе», «Говоры малорусскiе» (см. иллюстрацию).

В «Опыте …» глава «Д?ленiе русскаго языка на дiалектическiя группы.» в § 1 сообщает: «Русскiй языкъ въ широкомъ смысл? этого термина *) распадается на 4 крупныя дiалектическiя группы или нар?чiя: с?верновеликорусское, южнов?ликорусское, б?лорусское и малорусское …». Внизу страницы сноска «*)» поясняет: «Въ узкомъ смысл? такъ называютъ великорусскiй.» [16].

Соответствующие главы «Опыта …» обозначают взаимные границы русских диалектов и описывают их особенности – «Великорусское нар?чiе», «Б?лорусское нар?чiе» и «Малорусское нар?чiе» [17].

Наименование «украинский» представлено в книге при описании малорусского наречия – как синоним понятия «южномалорусская группа говоров»: «§ 73. I. Южномалорусская группа (называемая так же «украинскимъ» нар?чiемъ или поднар?чiемъ).» [18].

«Примечанiя» сообщают: «212. Терминъ «украинскiй» по отношению къ языку употребляется въ разныхъ значенiяхъ. У старыхъ ученыхъ — Михальчука, Житецкаго (прим. 197) и др. – этим терминомъ обозначаются лишь в. говоры ю.-м.-р. нар?чiя, называемые нами «восточно-украинскими»; «подольскiй говоръ» и «галицкiй говоръ» ими отд?ляются отъ «украинскаго».

Въ томъ же смысл? употребленъ этот терминъ и у Соболевскаго… . Но тотъ же терминъ употребляется многими учеными, главнымъ образомъ, малорусскими, для обозначенiя всей м.-р. р?чи, а так же — какъ названiе м.-р. литературнаго языка (въ основу котораго легъ одинъ изъ украинскихъ говоровъ). …» [19]. Приведённые выдержки показывают неоднозначность термина «украинский», разные смыслы, которыми его наделяли русские учёные-лингвисты.

Карта и «Опыт…» ценны не только как труд по русской диалектологии, на самом высоком для своего времени научном уровне обозначивший особенности диалектов русского языка и границы их распространения, но и как образец традиционной русской научно-лингвистической терминологии, классификации диалектов русского языка на великорусское, малорусское, белорусское наречия (диалекты, группы говоров).

После 1917 года классификация и терминология русской школы были заменены иными, сводящими понимание русского языка только к великорусскому наречию прежней классификации. Соответственно, вместо малорусского и белорусского наречий (диалектов) русского языка после 1917 г. постулируются отдельные от русскогоукраинский и белорусский языки.

Генерация советских идеологически подкованных учёных произвела такого же рода понятийно-терминологическую революцию в научной истории, этнографии, литературоведении, искусствоведении и т.д. Внедрённые явочным порядком коммунистами-учёными новая классификация и терминология воспроизводятся научными сообществами постсоветских государств Российская федерация, Украина и Белоруссия как «общепринятые», по-прежнему имея преимущественно идеологическое обоснование.

Это характеризует и названные государства, и их научные сообщества как хранителей и продолжателей коммунистической идеологизированной научной школы.

В 1931 г. МДК была ликвидирована усилиями идеологически бдительных марристов -последователей шарлатанской «яфетической теории» академика Н.Я. Марра (единственный член Императорской Академии Наук, вступивший в ВКП(б); до революции действительно научную карьеру Марр сделал как кавказовед).

В 1933 г. многолетняя «душа и научный мотор» МДК, член-корреспондент Академии Наук СССР, виднейший исследователь в области русской диалектологии Н.Н. Дурново был арестован ОГПУ по сфабрикованному делу «Российской национальной партии», расстрелян в 1937 г. Соавтор Н.Н. Дурново по созданию «Карты …» и «Опыта …» Н.Н. Соколов ушёл из жизни в 1923 г. Д.Н. Ушаков (ум. в 1942 г.) широко известен как составитель и редактор четырёхтомного «Толкового словаря русского языка».

Физический размер «Дiалектологической карты …» включая поля: 100,5 х 83,7 см. (10'132 х 12'152 пикселей). Электронная копия «Опыта …» формата PDF является полноцветной. Чёрно-белая электронная копия «Опыта …» в формате DjVu.

Александр Клещевский

1. Д. Ушаков. Н. Соколов. Краткий очерк возникновения Московской диалектологической комиссии и ее деятельности за первое десятилетие (1904-1914 гг.). 1914 г. // Д.Н. Ушаков. Русский язык. М. 1995. С. 261. Здесь авторы приводят фамилии четырнадцати участников кружка, но на с. 263 пишут, что их было тринадцать. Возможно, цифра сократилась из-за последующего отъезда из Москвы «Р.Р. Пахтигаля из Вены» (с. 261).
2. Там же.
3. Там же.
4. Там же, с. 262.
5. Там же, с. 262.
6. Там же, с. 262-263.
7. Там же, с. 263.
8. Там же, с. 264.
9. Ф.Д. Аншин, В.М. Алпатов. Николай Николаевич Дурново. // Известия РАН. Серия литературы и языка. Том 52. № 4. 1993. С. 56.
10. Там же, с. 56-57.
11. Д.Н. Ушаков, И.Г. Голанов. Краткий очерк деятельности Постоянный комиссии по диалектологии русского языка за 12 лет (январь 1914 г. – январь 1926 г.). // Д.Н.Ушаков. Русский язык. М. 1995. С. 277.
12. Ушаков, Соколов. … // Д.Н. Ушаков. Русский язык. М. 1995. С. 268.
13. Т.А. Сумникова. Николай Николаевич Дурново. 1876-1937. // Русская речь. 1981. № 5. С. 98.
14. Н.Н. Дурново, Н.Н. Соколовъ, Д.Н. Ушаковъ. Опытъ дiалектологической карты русскаго языка въ Европ? съ приложенiемъ очерка русской дiалектологiи. М. 1915. С. III.
15. Там же. С. 3-8.
16. Там же. С. 1.
17. Там же. §§ 13-90, с. 11-76.
18. Там же. С. 63.
19. Там же. С. 108.

Труды Московской Дiактологической Комиссiи

ПОДЪ РЕДАКЦІЕЙ ПРЕС?ДАТЕЛЯ КОМИССІИ Д. Н. УШАКОВА

опытъ

ДІАЛЕКТОЛ0ГИЧЕСКОЙ КАРТЫ

РУССКАГО ЯЗЫКА
ВЪ ЕВРОПЕ

съ приложеніемъ

ОЧЕРКА РУССКОЙ ДІАЛЕКТЛОГІИ

СОСТАВИЛИ

члены Комиссіи Н. Н. Дурново, Н. Н Соколовъ и Д. Н. Ушановъ.

Издано на средства Императорскаго Русскаго Географическаго Общества и «Русскаго Филологическаго В?стника

МОСКВА
Синодальная Типографія
1915

Полноцветная электронная копия в формате PDF (8.4 Мг).

Чёрно-белая электронная копия в формате DjVu (2.3 Мг)

Открыть в отдельном окне «Дiалектологическую карту …» с большим разрешением
и с четким отображением географических названий формате PDF
(10'132 х 12'152 пикселей – 6.9 Мбайт, реальные размеры карты при распечатке включая поля: 100,5 х 83,7 см.)

Дополнительно представляем в текстовом формате с переводом в современную орфографию "Предисловие от составителей" и первую главу книги "Деление русскаго языка на диалектическия группы" (текстовый формат подготовлен редакцией "ЗР")

Предисловие.

Выпускаемый в свет труд Московской Диалектологической Комиссии, разсчитанный не на специалистов, а на более широкий круг читателей, является попыткой установить известныя диалектическия группы русских говоров и картографировать их.

Конечно, такия большия группы, как великорусское, белорусское, малорусское наречия, а также и некоторыя более мелкия установлены давно, однако границы их в. представлении образованных людей определяются скорее совокупностью общих этнографических отличий соответствующей народности, чем отличиями именно в языке их.

Здесь в основу делений положены различия только по языку; при этом некоторыя группы здесь устанавливаются впервые.

Что касается диалектологических сведений, которыми мы располагаем, то, несмотря на значительные успехи, сделанные русской диалектологией по части накопления материала за последние лет двадцать, есть местности, о говорах которых мы ничего или почти ничего не знаем, тогда как из других имеется надежный и обильный материал.

Возможно мнение, что при таких условиях выпускать диалектологическую карту для широкой публики преждевременно, так как на ряду с точными данными неизбежно приходится помещать предположения, иногда мало обоснованныя. Но мы думаем, что эти соображения могут и не препятствовать обнародованию на пользу отечествоведения тех выводов и обобщений, которые уже можно сделать из имеющагося диалектологическаго материала, конечно, при условии оговорки о степени их обоснованности.

Так взглянуло на дело и Императорское Русское Географическое Общество, предложившее Комиссии средства на издание карты и очерка, за что Комиссия ему глубоко признательна.

Предназначая карту для широких кругов читателей, а также школы (главным образом высшей), мы остановились на 100-верстном масштабе, при котором многия данныя, хотя бы и вполне достоверныя, не могли быть картографированы; поэтому не весь имеющийся диалектологический материал, даже материал, собранный самой Комиссией, использован для карты.

В пределах отдельных наречий мы объединяли сходные говоры в группы и устанавливали границы этих групп на карте. Это отвечает нашим принципиальным взглядам на диалектическое дробление языка. Хотя этот способ картографирования и влечет неизбежно за собой некоторыя неточности, мы все-таки предпочитаем его другому¹), состоящему в нанесении границ отдельных черт произношения без попытки установить диалектическия группы. Избранный нами способ, кроме того, представляется нам более пригодным для карты, предназначенной для неспециалистов, так как он дает более наглядное впечатление о составе отдельных наречий.

Кроме сведений о русских говорах, карта заключает в себе данныя и о разселении нерусских племен. На эту сторону дела составителями сознательно уделено было гораздо меньше внимания: нельзя к диалектологической карте предъявлять требования, которым должна удовлетворять общая этнографическая; данныя нашей карты в этой части не идут далее самых общих указаний²). Кроме того, в этой области до сих пор у нас почти полное отсутствие надежных пособий.

В очерке даны описания границ или территорий устанавливаемых диалектических групп и характеристики говоров, входящих в эти группы.

При формулировке особенностей языка ради большей доступности мы нередко исходили от литературнаго произношения или даже иногда от общепринятаго написания, но только там, где такое упрощение могло быть допущено без ущерба для точности, в противном случае мы прибегали к единственно научному способу—формулировке, исходящей от истории языка (наприм., определение оканья, аканья и др.); простота перваго рода формулировок—удобство часто только кажущееся, так как на деле нередко ведет к недоразумениям.

Из особенностей говоров указываются звуковыя и морфологическия, главным образом первыя, как наиболее отличительныя; синтаксис же, словарь, ударение, интонация почти не затронуты. Примеры приводятся обычно в общепринятой орфографии, а фонетически изображены в них лишь те звуки, о которых идет речь.

Карта стала известна в первой половине 1915 г. без очерка и вызвала отзывы Е. С. Истриной (Летопись средней школы 1915 г., № 13) и акад. А. И. Соболевскаго (Журн. Мин. Нар. Просв. 1915, июнь). Крайне сожалеем о таком преждевременном, не по вине Комиссии, выпуске в свет карты, так как многое в ней находит себе обоснование в очерке.

Составители хорошо знают, что труд их несвободен от недостатков; одни из них неизбежны в нервом опыте ³), другие зависели от несовсем благоприятных условий коллективной работы, третьи, касающиеся, впрочем, только исполнения самой карты, явились следствием каких-то печальных обстоятельств, от Комиссии не зависевших.

Поправки к карте сделаны в соответствующих местах в тексте очерка и перечислены, а частию даны на карточках в отделе «Исправления к карте.); при этом имелись в виду не только исправления погрешностей в

исполнении карты, но и те изменения, которыя мы сочли нужным сделать, наприм., вследствие новых материалов, появившихся за время нашей продолжительной работы. Комиссия надеется, что карта может сослужить и особую службу, а именно сыграть роль диалектологической программы для собирания сведений о говорах: именно, Комиссия была бы очень признательна всем, кто сообщил бы ей сведения о местных говорах ⁴) путем указания на ту или иную неточность карты по адресу: Москва, Исторический Музей, Диалектологической Комиссии.

Туда же Комиссия просит направлять требования на высылку (безплатную) программ для собирания сведений о говорах: I. Южно-великорусские говоры, II. Северновеликорусские и средне-великорусские, III. Белорусские (первые два выпуска печатаются 2-м, третий 1-м изданием).