«Зона-кормилица» и шутка на полтора миллиарда долларов. Каким был бы сериал о Чернобыле, если бы в нем все было правдой

Канал HBO завершил показ мини-сериала «Чернобыль». Пока кинокритики восхищаются работой продюсеров, ликвидаторы аварии на ЧАЭС недовольны. В том числе потому, что этот сериал сняли «не наши».

Не было никаких «голых шахтеров», а реальный академик Легасов был человеком с совершенно другой историей. Зону вокруг ЧАЭС давно пора заселять, а рост уровня радиации в разрушенном четвёртом энергоблоке – не более чем шутка одного физика над уехавшими на рыбалку коллегами. Да, чернобыльскую рыбу едят, как и чернобыльские грибы. Главная правда Чернобыля — не катастрофа, а то, что случилось после нее.

По просьбе «Фонтанки» сериал HBO посмотрел Леонид Плескачевский – физик-ядерщик, в момент аварии и в ходе работ по её ликвидации — заместитель руководителя Физического отдела Радиевого института. Летом 1986 года он создавал в Чернобыле лабораторию гамма-спектрометрии, руководил измерениями, которые предопределили ход сооружения саркофага («Укрытия»). До 1991 года занимался исследованиями внутри него. Результаты положены в основу оценки ядерной и радиационной безопасности «Укрытия». В 1989–1993 гг. параллельно изучал закономерности в распределении радиоактивного загрязнения территорий от аварии на Чернобыльской АЭС. В 1993–1994 гг. выступил в роли ведущего эксперта правительственной комиссии по расследованию причин радиационной аварии на Сибирском химическом комбинате (1993 г.) и оценке её комплексного воздействия  на население и окружающую среду.

— Леонид Андреевич, вам понравился сериал? 

– Меня потрясла фактура. Удивительно точное воспроизведение. Одежда, телефоны, оборудование. Где они достали в таких количествах львовские автобусы, на которых вывозят жителей Припяти? Интерьеры в квартирах, конечно, не совсем те… но не это главное. Главное — что все остальное не лезет ни в какие ворота. Если назвать это не «Чернобыль», а «Фильм про какую-то аварию», и не называть персонажей именами реальных людей, то все очень здорово. Динамично, интересно. Но фактография, которая под это подложена, — совершенно фантастическая.

— Во время просмотра не возникало вопроса: а почему это не мы сняли?

– Конечно, такой фильм нужно было делать нам. Тем более тема выигрышная и затраты были бы не такие большие. Американцы снимали на Игналинской атомной станции, использовали архивные съемки (когда солдат выгоняют на крышу заниматься бессмысленным трудом — сбрасывать вниз куски графита).

Мне очень не понравился откровенный выпад в адрес академика Леонида Андреевича Ильина, который занимался всеми вопросами защиты населения. Там говорится, что «профессор Ильин против выселения Припяти». Профессор Ильин ничего такого не говорил. У него есть очень хорошая книжка «Легенды и мифы Чернобыля». А его делают чуть ли не чудовищем. Замечу, что почти одновременно с Легасовым, который стал чуть ли не главным действующим лицом сериала, в Чернобыле находился и академик Евгений Павлович Велихов, такой же первый заместитель директора Института атомной энергии им. И. В. Курчатова и такой же член правительственной комиссии. О нем в сериале нет ни слова.

— Если разбирать каждый конкретный эпизод, расхождений с исторической правдой, наверное, много. Какие самые принципиальные?

– Большое внимание в фильме уделено бассейну-барботёру. По мнению сценаристов, оказывается, единственный человек в мире, который знал, что он под реактором находится, — какая-то вымышленная ученая дама Хомюк из Беларуси. А на самом деле Легасов и Велихов привезли с собой в Чернобыль целую команду, в которой, к примеру, был член-корреспондент РАН Виктор Алексеевич Сидоренко, наш крупнейший реакторщик. Конечно, устройство реактора все они знали. В чем его сложность: в отличие от реакторов, которые применяются в других странах, реакторы «чернобыльского» типа – РБМК (реакторы большой мощности канальные) состояли из множества маленьких независимых реакторов, вставленных в графитовую сборку. Каждый из них имеет собственную систему подвода и отвода пароводяной смеси. На случай паровой аварии в подреакторном помещении есть паросбросные клапаны. Если давление прорвет эти клапаны, пар уйдет в парораспределительные коридоры, если и этого будет недостаточно — то в бассейн-барботёр, где будет пробулькиваться (барботировать) через слои воды. Так вот: после аварии топливо попало в бассейн-барботёр, когда в нем ещё оставалась вода.

Не было никаких «чернобыльских дайверов»

— Выходит, история с «чернобыльскими дайверами» — миф?

– Никаких «дайверов» не было. Ребят одели в обычные гидрокостюмы, чтобы они не промокли. Никаких водолазных масок и прочего оборудования, показанного в фильме, не было. Воды по пути следования трёх работников ЧАЭС – Алексея Ананенко, Валерия Беспалова и Бориса Баранова – встречалось от силы по колено. Людей отправили для слива полутораметрового слоя воды в барботёре, потому что боялись, что, когда до него дойдет топливо, случится взрыв. Но позже выяснилось, что топливо до барботёра всё же дошло, и дошло быстро, а потом там застыло. И за счет его взаимодействия с водой в бассейне-барботёре образовались так называемые пемзы. Никаких больших доз радиации по пути следования у этой троицы не было, не больше 10 рентген.

— Один из самых важных эпизодов сериала – ночное совещание руководства станции и партийных функционеров, когда решалось, как сообщать об аварии в Москву и надо ли эвакуировать людей. Все так и было?

– Александр Каплянский, опытный инженер, а в момент аварии – заместитель заведующего сектором атомной энергетики ЦК КПСС, писал об этом в своих воспоминаниях: наверху был полный бардак. Никакой достоверной информации не было, только слухи, которые передавали друг другу в коридорах. Существует американское понятие «система поддержки принятия решений» (decision support system) – когда разнородная и, как правило, противоречивая информация поступает по разным каналам, оценивается экспертами и, минуя несколько таких ступеней, выходит на уровень политических решений. Такой системы у нас не было.

Вот ещё один пример: в 1993 году случилась авария на Сибирском химическом комбинате в городе Томск-6, рядышком с Томском областным. Я был там одним из экспертов при соответствующей правительственной комиссии. МЧС требовало весь город немедленно эвакуировать, Гидромет утверждал, что эвакуировать никого не нужно, под окнами стояла толпа местных жителей, которые хотели чуть ли не растерзать бедного губернатора Виктора Мильхиоровича Кресса. Полноценных систем поддержки принятия решений у нас нет до сих пор. А чему удивляться, если в Москве на принятие решений влияют шаманы, как утверждает политолог Валерий Соловей.

— Но ведь пожарные, которых погнали тушить горящую крышу энергоблока, действительно погибли.

– То, что я сейчас скажу, – моя точка зрения на ситуацию. Во-первых, они ехали на пожар на радиационно опасном объекте, а значит обязаны были иметь средства индивидуальной защиты. Хотя бы простейшие респираторы – типа «Лепесток». А приехали без всего. Во-вторых, никакого пожара на крыше не было. Вы видели когда-нибудь, чтобы битум горел? Просто в крышу машинного зала четвертого блока вплавлялись куски раскалённого топлива и куски раскалённых же графитовых сборок. Пожарные приехали, залезли на крышу, поглазели и уехали. И совершенно бессмысленно погибли все, кроме их капитана Телятникова, которого хотели сначала под суд отдать за то, что он их вывел на крышу без защиты, а потом сделали Героем Советского Союза. Решили, что политически так будет выгоднее.

— Академик Валерий Легасов показан в фильме скромным интеллигентом, который покончил с собой, не вынеся лжи о Чернобыле. Все было не так?

– Опять-таки, высказываю сугубо свою точку зрения. Реальный Валерий Легасов был человеком авторитарным, имел самые тесные связи в ЦК КПСС, был личным ставленником секретаря ЦК Егора Кузьмича Лигачёва. К тому же, будучи химиком, Легасов не слишком разбирался в тонкостях работы ядерных реакторов. В фильме он стоит перед Борисом Евдокимовичем Щербиной навытяжку. Похоже, что в жизни-то было наоборот. С самим Валерием Алексеевичем я не сталкивался, но его команда большой радости не вызывала. Мне, да и многим казалось, что их главной функцией было вертеться около начальства и получать премии правительственной комиссии. В частности, они предложили перекрывать специальными плотинами из цеолита русла малых рек, чтобы радиоактивная вода не попадала в Припять и Днепр. Это – огромные объемы работ. Зачем надо было это делать, если наши анализы показывали, что и до плотин, и после них вода была чистенькой – по всем санитарным нормам? Нам говорили: это личное распоряжение руководителя правительственной комиссии Геннадия Ведерникова, который, среди прочих заместителей председателя Совета министров, был назначен после Щербины.

Еще одна история: с вертолетов опыляли «рыжий лес» химическими соединениями – с тем, чтобы не поднималась радиоактивная пыль. Химикаты у них кончились, и вертолеты стали заряжать обычной водой.

Чернобыльские три процента

— В фильме один из вертолетов буквально разваливается от радиации в воздухе. В Чернобыле действительно разбился вертолет, но при других обстоятельствах?

– Этот эпизод из фильма – полная ерунда. В Чернобыле упал единственный вертолет — но это случилось не сразу после аварии, а намного позже, в день собрания по случаю открытия саркофага в октябре 1986 года. Тогда в Чернобыле со мной работал мой молодой сотрудник, Серёжа Чуваев. Он много измерял для военных и сильно с ними сдружился. Они его брали в полеты, а он с вертолета фотографировал ЧАЭС – для себя. И в день этого собрания он уже практически сел в вертолет, и тут оказалось, что из Москвы приехала съемочная группа. И места в машине Сереге не хватило. Этот вертолет и зацепился за трос, свисающий с огромного строительного крана ДЕМАГ над аварийным 4-м блоком ЧАЭС. Все, кто был на борту, погибли. Несколько лет назад сталкер Сергей Кошелев нашел обломки этого вертолета.

Вертолеты сбрасывали на реактор смесь свинца и бора. Бор поглощает нейтроны, а у свинца большая теплоемкость — он должен был охладить расплав. Но в итоге в шахте реактора, куда должна была попасть вся эта засыпка, ни одного мешка засыпки нет. Все свалены в восточной стороне центрального зала аварийного блока – вдали от реактора. Более того: в самой шахте реактора никакого ядерного топлива не оказалось. Мой друг, Константин Павлович Чечеров, многократно проникал в шахту реактора и снимал там видео. Шахта изнутри выкрашена краской, которая горит при примерно 300 градусах. Краска уцелела — то есть никакого пожара внутри энергоблока не было. Все топливо было выброшено из блока, а также очень быстро ушло вниз, проплавив основание реактора.

Есть один важный момент, которого в фильме нет. Одно время оперативным штабом Министерства среднего машиностроения руководил Игорь Аркадьевич Беляев. И он сумел утащить из материалов правительственной комиссии подшитую туда копию докладной записки в ЦК, которую подписали академики А. П. Александров – директор Института атомной энергии им. И. В. Курчатова, президент Академии наук, и его первые заместители – В. А. Легасов и Е. П. Велехов в ночь с 26 на 27 апреля. Текст написан рукой Легасова. В этой записке они дают голову на отсечение, что даже если с реактором что-то случилось, то оттуда вылетело не более 3% топлива, — ещё не зная, что именно произошло на станции. И с того момента все оценки произошедшего подгоняются под эти три процента.

— До сих пор?

– Да. Есть классический четырехтомный труд А. А. Борового и Е. П. Велехова «Опыт Чернобыля». И там приводятся именно такие цифры.

— В фильме причиной аварии назвали испытания, которые проводились на станции.

– Первое, что нужно сказать с полной определенностью, – похожие испытания производились у нас на ЛАЭС в 1975 году. Там отрабатывали аварийную ситуацию: предположим, на станции вырубилось электричество, а в турбине запасена большая инерция. Моторы дизель-генераторов, которые держат на случай аварии, включатся не сразу. Целью испытаний было выяснить, сколько секунд турбина сможет продержаться на запасенной в ней инерции, хватит ли времени на разгон аварийных дизель-генераторов. Кстати, эти генераторы не сработали у японцев на Фукусиме, их просто залило водой. На ЛАЭС в результате этого эксперимента начала развиваться авария, был выброс радиации в сторону Финляндии. Но ЛАЭС была единственной станцией, которая оставалась в ведении Минсредмаша, где были специалисты, способные справиться с этой ситуацией. Все остальные основные АЭС по решению Брежнева передали в Минэнерго. А в Минэнерго основная специализация — пар и электричество. Ровно за год до Чернобыля в 1985 Иван Александрович Воровин, начальник Научно-исследовательского отдела ЛАЭС и профессор Технологического института, побывал в Чернобыле на четвертом блоке в составе межведомственной комиссии. Вернувшись, он сказал мне: «Запомни мои слова — эта безграмотная компания взорвет блок. Есть же понятие технологической дисциплины, а публика там какая-то безответственная».

— В докладе академика Легасова в МАГАТЭ вина возлагается на персонал станции. Но позже появилась и другая версия, что причина в самой конструкции реактора.

– Это вопрос сложный и политический. Есть причины, изложенные в докладе Валерия Алексеевича Легасова на осенней сессии МАГАТЭ 1986 года, среди которых основная такова: персонал станции нарушил регламент эксплуатации оборудования. Но сегодня начинают выглядеть реальными и другие версии аварии. Еще тогда, в момент аварии, существовала система лабораторного наблюдения за ядерными взрывами: по соотношению изотопов ксенона в атмосфере можно судить, был ядерный взрыв или нет. Выяснилось, что на очистительной станции в Череповце соотношение изотопов ксенона в подошедшем к городу выбросе точно соответствует ядерному взрыву. Удалось оценить примерный объём активной зоны реактора, в которой этот взрыв произошел, – не более 10% от общего. Константин Чечеров придерживался именно этой версии. При жизни он успел опубликовать большую статью на эту тему. У него была немыслимая доза радиации, четвертый энергоблок он просто исползал на брюхе. Как Костя считал, природа катастрофы была ядерной, а причина — ребята, которые проводили эксперимент, изучили не все инструкции. Охлаждение на ЧАЭС было принудительным — главные циркуляционные насосы с силой гонят снизу воду, которая превращается в пароводяную смесь и непрерывно охлаждает реактор. Чечеров залез в технические характеристики этих главных циркуляционных насосов и обнаружил, что они сконструированы таким образом, что при уменьшении напряжения и фазы, которая тоже меняется, когда турбина останавливается, они просто вырубаются. Организаторы испытаний должны были это знать.

А дальше — в малой части реактора, процентах в 10 от его объема, начала развиваться самопроизвольная цепная ядерная реакция. Случился ядерный взрыв. Конечно, не полномасштабный, но его было достаточно, чтобы верхняя биологическая защита реактора – схема «Е», которая весит больше 2 тысяч тонн, взлетела в воздух, пробила крышу энергоблока, перевернулась и упала вниз, на обломки той же крыши. При этом значительная часть топлива была выброшена. Тогда же никто никакого учета не вел — под северной каскадной стеной захоронили все, что смогли. Чечеров считал, что в виде так называемых топливосодержащих масс – продуктов взаимодействия расплавленного топлива с конструкционными материалами – внутри аварийного блока находится всего 30 тонн ядерного топлива. По официальным оценкам профессора Александра Александровича Борового, внутри блока должно находиться не менее 130 тонн топливосодержащих масс.

– Если прав Чечеров, куда делось остальное топливо?

– Если… Неизвестно. Ответ на этот вопрос может изменить оценку радиологического ущерба для человечества. Одно дело — 3% ушло, другое — если две трети объема.

Ликвидаторы с онкологией и песней

— Какая-то часть информации по Чернобылю до сих пор засекречена?

– Нет. Просто речь идёт о споре двух учёных: профессора Александра Борового и Кости Чечерова, который был в составе отдела Борового и пытался сам смоделировать аварию. Как только у Чечерова сложились свои представления о природе аварии, он начал вызывать неприятие руководства — ему не давали публиковаться, выступать на конференциях, вычеркивали отовсюду.

— Но есть же факты, доказательная база. Почему до сих пор нет единой картины произошедшего в Чернобыле?

– Это очень сложная система, и построить количественный анализ того, что там произошло на самом деле, очень трудно. Дело не в том, что кто-то пытается что-то скрыть. К тому же работают и личностные амбиции. Доклад Легасова – это научный труд, и что-то там написано правильно, а что-то, с учётом накопленных за эти годы данных, — неверно. Например, когда мы впервые занялись бассейном-барботёром и лавовыми массами в нём, мы стали вручную отбирать их образцы для радиохимических анализов. И тут выяснилось, что все эти образцы обеднены по радиоактивному цезию в три раза. Это значит, что две трети цезия вылетело во внешнюю среду. А по оценкам Гидромета, вылетело всего 15 процентов цезия. В 1989 году в Дагомысе была Первая большая международная конференция по Чернобылю, и мы там представили наши данные. И они вызвали большой скандал, в Гидромете очень возмутились.

— Действительно ли жителей сёл в 30-километровой зоне выселяли, отстреливая скот, как показано в сериале?

– Насколько я знаю, насильственного переселения не было. Мы и в 1986 году, и позже регулярно сталкивались с самосёлами. Кто-то из них отказался выезжать, кто-то тишком вернулся в свои дома и вел хозяйство. Решение о выселении 30-километровой зоны принималось исходя из того, что расплавленное топливо попадет в барботёр, и от его взаимодействия с водой произойдёт взрыв. Но, как я уже говорил, эти опасения оказались неоправданными. Судя по всему, даже Припять можно было не отселять.

Замечу кстати, что радиация, которая образуется при аварии на атомной станции, сильно отличается от радиации, которая возникает при взрыве атомной бомбы. В последнем случае образуются только короткоживущие изотопы, которые быстро распадаются, и через месяц все уже чисто. Если авария происходит на реакторе, образовавшиеся в реакторе осколки деления продолжают взаимодействовать с нейтронами и образуются долгоживущие ядра. Самые большие периоды полураспада у цезия-137 — около 30 лет и стронция-90 – около 29 лет.

— Получается, масштабы и значимость чернобыльской аварии для человечества преувеличены?

– Да, это так.

— Но ведь ликвидаторы умирают от рака?

– Кто вам это сказал? На меня посмотрите. У меня доза в десятки раз выше, чем у среднего ликвидатора, под триста бэр. Есть официальный медико-санитарный регистр по примерно 200 тысячам ликвидаторов. Действительно, есть повышенная смертность по сравнению с другими группами населения. Но не от онкологии, а от сердечно-сосудистых заболеваний. Пить меньше надо. Но тут ликвидаторы, пожалуй, не виноваты: они оказались в крайне стрессовой ситуации. Если бы это была война, где стреляют, людям было бы легче — там противника хотя бы видно. Среднестатистический ликвидатор к аварийному энергоблоку отношения не имел, он чистил окрестности. Есть данные по сотрудникам нашего Министерства среднего машиностроения, которые строили саркофаг. Там есть распределение доз. Сравнительно небольшой процент строителей получили 25 и более бэр. Регулярно превышались дозы у тех, кто занимался исследованиями на объекте «Укрытие», где находилось топливо. Огромные радиационные поля – тысячи рентген в час (по современному – десятки Грей в час), концентрации плутония и цезия в воздухе, в десятки тысяч раз превышающие допустимые… У того же Константина Чечерова с 86 по 95 год была набрана доза в 2,2 тысячи бэр (22 Гр), и позже у него развился рак кишечника. В 2012 году он скончался.

В России сейчас порядка 200 тысяч ликвидаторов, реально участвовало меньше. Многие «ликвидаторы» завелись уже постфактум. Известная история — Алла Пугачева является ликвидатором аварии на ЧАЭС, инвалидом Чернобыля. Знаете, какая у нее пенсия? Там все хитро придумано. Она выступала в Зеленом Мысу, в чистом месте. Это было при мне – у меня выпросили автобус, чтобы туда поехать. Автобусу там крышу продавили, потому что на него влезли какие-то люди – Пугачеву послушать. Один из ее музыкантов какими-то правдами и неправдами сумел себе оформить инвалидность. А расчет пенсии ликвидатора велся пропорционально сумме, которую ты зарабатывал за месяц в Чернобыле. Даже если ты работал там один день и получил пятьсот (тогдашних!) рублей, то считалось, что ты на протяжении месяца там получал по пятьсот рублей ежедневно. У музыкантов были официальные бумаги о сборах за этот концерт. Выходила приличная зарплата, а при расчёте пенсии – ещё и с большущим коэффициентом. И певица сначала обратилась к академику Ильину, тот ей отказал. Тогда она решила вопрос через Горбачева.

Шутка на полтора миллиарда

– Правда ли, что радиационный фон на ЧАЭС с годами только увеличивается?

– История такая. Был 1990-й год. Рядом с подреакторным помещением номер 305 есть ещё одно, 304-е. Его во время строительства саркофага залило толстым слоем бетона. Что под этим бетоном — никто не знает, но уровень фона очень высокий, 400 рентген в час. Там стоит система нейтронных и гамма-датчиков – система «Финиш-2», разработанная Курчатовским институтом. Так вот, в 1990 году прошли сильные дожди. И вдруг в помещении 304 скачками начал расти нейтронный фон, очень сильно. Все перепугались, стали лить туда поглотитель нейтронов – гадолиний, загасили все это дело. Научный мир возбудился, начали выходить наши и зарубежные статьи, выдвигались самые разные гипотезы. Мы собрали экспертную комиссию во главе с академиком Спартаком Тимофеевичем Беляевым, крупным теоретиком-ядерщиком. Долго сидели, гипотез было штук десять — решили, а главное, просчитали, что после аварии там случайно собрались топливные сборки, вода стала замедлителем нейтронов, и это сработало как маленький ядерный реактор. Международное сообщество начало собирать деньги, чтобы уже существующий саркофаг (точнее, «Укрытие») закрыть сверху дополнительным «Укрытием-2», Shelter-2. А в 1995 году мой друг Лорин Додд из Департамента энергетики США (потом Лорин возглавил строительство) устроил большое совещание в Ленинграде, посвящённое экспертизе проекта нового «Укрытия-2». Жаль, что никто не снял это на видео. Все обсуждают событие в помещении 304: это доказывает, что «Укрытие» в целом является потенциально ядерно-опасным объектом. И вдруг выясняется следующее: поскольку в помещении 304 ничего месяцами не происходило, люди, которые должны были следить за контрольной системой, перестали регулярно снимать её показания. Тогда один из физиков взял удочку, подвязал к ней источник нейтронов – калифорний-252 – и стал рывками туда его задвигать, поближе к детекторам. А когда возникла паника, он её оттуда убрал. Скажем так: эта шутка обошлась международному сообществу в полтора миллиарда долларов.

— Ни у кого не возникло желания привлечь шутников к ответственности?

– Никто ответственности за это не понес, улик не осталось. Мужики, которые должны были контролировать ситуацию, нейтронный скачок заметили только на третий день — они на рыбалку уезжали.

— Получается, Припять можно снова заселить?

– 30-километровую зону давно нужно заселять. Сейчас это самый большой заповедник в Европе. Роскошные леса. А какие там грибы! Там сосны рядами высажены. И ты заходишь в ряд, а там насколько хватает глаз — боровики.

— Светятся?

– Они чуть-чуть «подсвечивают». Но это «свечение» надо пересчитывать в реальный ущерб для здоровья, основываясь на Нормах радиационной безопасности. Мы с вами сидим на стульях, которые подсвечивают, пьем из чашек, которые тоже подсвечивают…

В 1986 году у нас в Чернобыле была история. Приехали в нашу Лабораторию ребята из оперативной группы КГБ СССР, открывают багажник — он доверху набит боровиками. Откуда? Въехали в зону со стороны Зеленого Мыса, а там такое богатство. Мы эти грибы померили на гамма-спектрометре. И говорим: «Давайте рассуждать. Какую дозу вы здесь получаете за неделю? Порядка двух бэр. Вам, чтобы получить такую же дозу, каждому надо съесть по 300 килограммов этих грибов». «Так можно есть?» — «Можно». — «А себе возьмете?» — «Конечно, возьмем». А потом они пустили слух, что у нас можно грибы померить, и кто нам только их не вез на измерение.

— Каковы могут быть последствия сериала, снятого HBO? Там все выглядит намного страшнее.

– В сериале события излишне брутализированы. Не было там никаких голых шахтеров. Представление о нашей командной системе странное. Там, например, Щербина угрожает Легасову, что солдат скинет его с вертолета. Это сказки, в те годы все уже было иначе, не как в сталинские времена. Собак там, действительно, отстреливали в конце мая. Но не потому, что они радиоактивные. Ожидалось жаркое лето и боялись массового бешенства. Скот никто не уничтожал. При химкомбинате «Маяк» была Опытная научно-исследовательская станция — у них авария с выбросом радиации случилась ещё в 1957 году, и они уже знали, как рекультивировать земли и обращаться со скотом. Коров отгоняли из Зоны на чистые земли и корма, и через пару месяцев животные уже были чистыми. Только в Белоруссии в опыт «Маяка» не поверили и часть скота пустили на убой.

— Если бы фильм о Чернобыле снимали в России, что бы в нем было иначе?

– Я бы сделал отношения между людьми более добрыми – по сравнению с показанными в этом сериале. Вот вам две реальные истории. Из Петербурга пригнали в Чернобыль два полка гражданской обороны. Они зачем-то взяли с собой свой сухой паек. А в то время солдатские столовые буквально ломились от изобильной еды без ограничений, от овощей и фруктов. Но начальник снабжения Зоны сказал этим прибывшим: пока не съедите свои галеты, в столовых питаться не будете. И солдаты пожаловались главе правительственной комиссии Ведерникову. И он заявил этому вояке: «Раз такое дело — с завтрашнего дня ты больше не генерал, и не генерал без пенсии». Тот стал белого цвета. На следующий день Ведерников поехал в солдатскую столовую: проверить, кормят ли там новоприбывших. Приказ «о галетах» был отменен. Вторая история. В сентябре 1986 года Щербина предложил подвезти (меня) из ночной резиденции правительственной комиссии в Иванкове в Чернобыль. У него был огромный «членовоз» с тремя рядами сидений, ехали с милицейским сопровождением. Только проехали контрольно-пропускной пункт «Дитятки», а у обочины стоят «партизаны», солдаты-призывники. Щербина приказал остановиться и взял десять человек в машину. Представьте, чтобы сегодня заместитель премьер-министра вот так подвез простых солдат? Была взаимовыручка, симпатия между людьми.

А потом я оказался в Чернобыле в 1988 году. И обстановка была уже совершенно другой. Какие-то бабы ходят – поперек себя шире, в камуфляжной афганской форме, что-то «ликвидируют». Редкий гамма-квант долетит до середины их тела. Реальные работы имело смысл проводить прежде всего внутри саркофага – «Укрытия» над четвертым энергоблоком. Но основные деньги-то были потрачены на дезактивацию и зарывание всего, что можно в зоне. А это же не проверишь — сколько домов снесли или не снесли. По просьбе академика Беляева я занимался экспертизой подобных работ. И у меня сохранились документы. Контракты были, например, такие: «Разработка мероприятий по улучшению радиационной обстановки в 30-километровой зоне» — 6 миллионов рублей, «Разработка мероприятий по коренному улучшению радиационной обстановки в 30-километровой зоне» – уже 20 миллионов рублей.

— То есть, если по уму снимать фильм о Чернобыле, то это не фильм-катастрофа, а плутовская история?

– И плутовская, и человеческая — о людях с разными биографиями и судьбами. Знаете, как киевляне, которые занимались там наукой, называли 30-километровую зону? Зона-кормилица.

Венера Галеева, «Фонтанка.ру»

Теперь мои статьи можно прочитать и на Яндекс.Дзен-канале.