Если Евросоюз не станет сильным, он может развалиться, как развалился СССР

Источник: КМ
Наш собеседник – известный политолог и публицист, главный редактор немецкого интернет-журнала World Economy Александр СОСНОВСКИЙ, который недавно побывал в Таллине и выступил в международном медиаклубе «Импрессум».

Старые правила поломаны, а новых пока нет

– По поводу того, что сегодня происходит на нашем европейском пространстве, существуют настолько различные, зачастую полярные, мнения, что постепенно перестаёшь понимать, где правда. Возникает вопрос: а правда вообще есть?

– Правды, конечно же, нет. Правда – изобретение человека, который придумал такое обозначение, чтобы ему легче жилось. У каждого своя правда, и то, что сегодня происходит у нас в Европе – правда многих сторон. Есть правда англичан, которые выходят из ЕС, есть правда Эстонии, которая считает себя не защищённой от грозного восточного соседа, есть правда России, которая не понимает, почему её боятся. Словом, правды в чистом виде не существует. Есть определение того, что для каждого субъекта является правдой.

– А правда политической игры объективна?

– Это не правда — это правила политической игры, которые тоже диктуются каждой страной и каждой страной понимаются по-своему. После Фултонской речи Черчилля 1946 года, когда после Второй мировой войны ситуация переломилась и мир оказался на пороге новой войны, были определены какие-то правила, по которым Европа жила в течение очень многих лет. Потом был период, когда мы считали, что «холодная война» закончилась. Но эти правила были поломаны, многими поломаны насильно. И сегодня мы находимся в условиях, когда мир пытается создать новые правила политической игры.

В этом процессе есть несколько геостратегических центров, которые эти правила вводят. С одной стороны, конечно, трансатлантическое партнёрство, в первую очередь США и Великобритания. С другой – «старая» Европа, в частности Германия и Франция, на днях обновившие Елисейский договор, который 56 лет назад скрепили своими подписями Конрад Аденауэр и Шарль де Голль. С третьей стороны — новая «старая сила» — Россия с её окружением. И, безусловно, Китай. Эти четыре силы сегодня формируют новые правила политической игры. До тех пор, пока они не будут сформированы, мы будем находиться в состоянии дисбаланса. Хочется надеяться, что это не приведёт к военным действиям.

– Вы допускаете и такое?

– Допускаю. Поскольку прежние правила перестают действовать, великавероятность того, что в силу какой-то случайности вполне может произойти — возможно, непреднамеренный даже — акт, в результате которого одна из сторон решит, что на неё совершили нападение. Меж тем время для принятия решений необычайно сократилось. Я служил в армии рядовым в «годы застоя», и мы знали, что у нас есть полчаса для принятия решения. И американцы это знали. Сейчас этого получаса нет, есть 3-4 минуты, поэтому вероятность случайного развязывания сначала малой, а потом и большой войны возросла многократно.

– Звучит страшно.

– Это данность, с которой нужно считаться. США выходят из договора по ракетам средней и малой дальности. Таким образом, раскручивается новая спираль гонки вооружений, что опасно: хотя мощность их боеголовок намного меньше, своей цели они достигают гораздо быстрее, чем ракеты большой дальности. Поскольку с этим решением Соединённых Штатов Америки не согласны очень многие (в первую очередь, Германия, в которой я живу), это означает, что будут серьёзные споры, каким образом всё будет происходить в реальности.

Дружба – дружбой, служба – службой

– Дисбаланс даже на бытовом уровне ничего хорошего не предвещает, а уж на политическом – тем более.

– Именно поэтому очень хочется надеяться, что в период дисбаланса во главе стран будут находиться люди, способные принимать решения трезвые, а не основанные на сиюминутных эмоциях — допустим, вызванных каким-то псевдоотравлением Скрипаля.

– Отвлекусь. Как вы думаете, он жив?

– Думаю, нет, иначе его уже давно бы показали. Полагаю, вся эта история высосана из пальца теми же американцами. Обратите внимание, новая информация о Скрипалях появилась накануне выступления Терезы Мэй в парламенте, как это происходило уже не раз. Они это делают не случайно, им нужно отвлекать внимание от своих внутренних проблем.

История со Скрипалями – типичная история перебежчика, который, в принципе, никому не нужен, но из него сделали ложную приманку, «взорвали» её и теперь на этой основе изобретают новые поводы для принятия санкций против России, для ужесточения своей политической линии. Как я себе представляю, не может быть такого, что человека отравили в апреле прошлого года, потом вроде бы спасли – и за это время нет ни малейшего сигнала о том, что он жив. Даже его дочь, которая вроде бы выжила: показали один раз в каком-то странном фильме и после этого никогда не показывали. Поэтому есть все основания полагать, что это дело, как говорят в Одессе, очень «некошерное», причём настолько, что будь я европейским политиком, я бы в этом вопросе американцам ни на йоту не верил.

– Вы полагаете, что европейские политики верят?

– Возможно, и нет. Но действия, которые они совершают, демонстрируют, что да, верят. Конечно, есть ещё такое понятие, как евросолидарность, которая заставляет поступать именно так, как они поступают. Но, зная немецких политиков, могу допустить, что действительно верят.

– Любого обывателя, и меня в том числе, удивляет: встретились представители противоборствующих сторон, что-то обсудили, вроде нащупали точки соприкосновения, поулыбались друг другу, пообнимались, — казалось бы, вот он, первый шаг на пути к согласию! Но нет, разъехались по домам и снова вернулись на исходные позиции. Да что же это такое!

– Это протокол и не более чем. Внешние символы, которым не надо придавать большое значение. Скажем, у президента России Владимира Путина и японского премьера Синдзо Абэ прекрасные взаимоотношения, и на этом фоне у обеих стран очень жёсткая позиция по Курилам. Дружба – дружбой, а служба – службой.

Есть ли шансы у ЕС выстоять и выжить?

– На ваш взгляд, Евросоюз может распасться?

– Может. Как известно, ничего постоянного под луной нет. Империи – а Евросоюз, безусловно, империя – склонны к тому, что они сами себя изживают. У Евросоюза много шансов жить долго, но какие-то потрясения, типа британского «брексита» или, скажем, заявлений Польши о своих новых претензиях к Германии, могут привести к тому, что в Евросоюзе образуется несколько группировок, и каждая будет тянуть одеяло на себя. Это может закончиться либо разделением Евросоюза на несколько альянсов, либо в его рамках образуются какие-то группы государств, объединенных общей целью, но при этом жить они будут по своим внутренним законам. Бывший канцлер Германии Герхард Шрёдер ещё много лет назад говорил о так называемой Европе двух скоростей: мощные страны – Германия, Франция и тогда ещё Великобритания, и более слабые страны, находящиеся ближе к окраинам ЕС. Исключить это никак нельзя.

– Наплыв беженцев чреват для Европы дестабилизацией?

– Когда в Германию приезжают полтора миллиона человек (это официально, а неофициально в три раза больше), чуждых европейцам по своим религиозным убеждениям, культурным традициям, и ожидается приезд десятка миллионов, а, может, и больше, конечно, это означает для Европы очень большие потрясения. Судите сами: была страна со своими законами, правилами, границами, потом вдруг одно неосторожное слово канцлера – были открыты границы, и в страну хлынул неуправляемый поток. Это сейчас пытаются снимать отпечатки пальцев, а тогда этого никто не делал. Тысячи людей приезжали по двум паспортам, проверить их невозможно. Если бы с самого начала, в 2016 году, были поставлены заслоны, обустроены закрытые зоны для содержания беженцев до решения их проблем, думаю, такого наплыва бы не было. Но Ангела Меркельпросто открыла границы: люди нуждаются – мы им поможем. По конституции Германии она не имела права открывать границы. За нарушение конституции её надо судить. Возможно, когда-нибудь это произойдёт.

– Быть может, она ориентировалась на пример турок, которые давно и мирно живут рядом с немцами?

– Турция – культурная, высокообразованная страна. Как можно сравнивать турок с беженцами, которые приезжают из Нигерии или Судана, где живут ещё по законам племён? Для того чтобы их направить на культурную немецкую стезю, понадобится 30-40 лет. За это время может произойти всё что угодно. А в первую очередь, грядущие потрясения связаны с тем, что среди беженцев потенциально много людей с радикальными взглядами. Они либо уже находятся под влиянием радикальных проповедников, что в Германии зафиксировано, либо могут попасть под их влияние. Дай бог, чтобы этого не произошло, но может быть создана пятая колонна, которая потом взорвёт Евросоюз изнутри.

– Это необратимый процесс, или его можно остановить?

– Конечно, можно остановить. Только нужно сначала понять, что увеличение рождаемости на африканском континенте идёт невероятными темпами, и раньше или позже эта масса двинется в Европу. Поэтому у цивилизованного мира есть только два варианта: либо согласиться с тем, что Африка придёт в их дом, либо помогать Африке строить свой дом на её континенте и вкладывать туда деньги, что, кстати, делает Китай.

– А Европа не хочет?

– Европа хочет, но пока от этого решения далека, потому что не представляет себе, каким образом можно сохранить, обезопасить, обеспечить свои интересы. Это действительно очень сложно, для этого и нужен сильный Евросоюз.