Восемь гвоздей в крышку гроба норманской теории

Основные положения норманизма

В основу так называемой норманской теории положен постулат о том, что основателями древнерусского государства были якобы представители скандинавского племени, именовавшего себя Русь.

Подтверждением этому факту будто бы является известная история из Повести временных лет о призвании варягов.

В соответствии с норманской теорией скандинавское племя пришло на территорию, где проживали славянские народы, и по настоянию этих же народов стало ими править, основав киевскую княжескую династию.

При этом сами славянские племена вдруг почему-то стали называть себя якобы скандинавским этнонимом «Русь». Постулируется также то, что в результате своего расового превосходства это скандинавское племя оказало мощное влияние на славянскую культуру, сделав из дикарей цивилизованных людей.

Основателями данной «теории» традиционно считаются немецкие ученые, работавшие в XVIII веке в Петербургском университете – Байер, Шлёцер и Миллер (хотя некоторые историки считают, что на сто лет раньше эту теорию озвучил швед Петр Петрей).

Не исключено, что эти три немца, называвшие себя учеными, просто заимствовали теорию у шведа, и, откровенно ненавидя Россию, решили провести этакую своеобразную историко-идеологическую диверсию.

И, надо сказать, это им вполне удалось. Хотя уже с начала популяризации байерско-шлёцеровско-миллеровской теории у неё появилось немало противников, однако даже некоторые действительно выдающиеся отечественные историки (например, Н.М. Карамзин) разделяли её положения.

Противниками этой предшественницы гитлеровской теории расового и национального превосходства в XVIII веке были такие великие ученые, как М.В. Ломоносов и В.Н. Татищев.

В конце XIX века вышла книга датского лингвиста В. Томсена «Начало Русского государства», в которой он аргументированно (с точки зрения поклонников норманизма) доказал правильность этой антирусской концепции. Интересно, что никто даже особо не задался вопросом о том, что же вдруг подвигло датского лингвиста заниматься историей России.

Представляется, что ответ на этот вопрос очевиден – в данном случае мы имеем дело с информационной войной против русского государства и русского народа, осуществляемой руками псевдоученых, готовых на что угодно за определенное вознаграждение.

К сожалению, немало таковых и сегодня. Некоторые из них откровенно продажны, другие просто не хотят признавать, что всю свою жизнь поддерживали откровенно антинаучную концепцию, третьи в силу ненависти к России и её народу просто хотят хоть как-то навредить.

И если в середине XX века уже казалось, что откровенно фашистская норманская теория была похоронена благодаря усилиям многих выдающихся советских историков во главе с Борисом Александровичем Рыбаковым, то во время так называемой хрущёвской оттепели некоторые историки, желая показать свою оппозиционность власти и существующим историческим доктринам (которые они еще недавно полностью разделяли), подняли из могилы уже достаточно истлевшую норманскую теорию.

А в последующее время и особенно в конце ХХ века под влиянием западных «историков» и откровенных пропагандистов, коим с удовольствием подпевали и российские либеральные русофобы, этот оживший труп стал на некоторое время вполне жизнеспособным.

И чтобы отправить его снова туда, откуда его вытащили российские и зарубежные псевдоисторики, и обезопасить людей от его тлетворного дыхания, необходимо снова положить эту полуразложившуюся мумию в гроб и крепко заколотить его, для чего будут использованы аргументы, изложенные мною в цикле статей «Восемь гвоздей в крышку гроба норманской теории».

Гвоздь первый. Археологический

Первый гвоздь был выкован мною из археологического материала той эпохи, когда, по мнению приверженцев норманизма, скандинавы создавали русское государство. Очевидно, что культурный слой этого периода должен содержать существенное количество находок скандинавского происхождения, ведь Рюрик явился на славянские земли не один, а практически со всем своим племенем.

Но не тут-то было – число археологических находок, имеющих скандинавское происхождение и относящихся к рассматриваемому периоду, крайне мало.

Так, академик П.П. Толочко в одной из своих работ – «Спорные вопросы ранней истории Киевской Руси» – отмечает, что доля вещей скандинавского происхождения в общем числе археологических находок IX – XI веков совсем невелика. Например, в Киеве, где располагалась ставка якобы норманов обнаружено не больше 20 вещей скандинавского происхождения, а в том же Гнездилове, который отечественный приверженец норманской теории Р.Г. Скрынников в своей работе «Древняя Русь.

Летописные мифы и действительность» называет базой норманов, ставших, по его мнению, силой, уничтожившей Хазарию, вещи скандинавского происхождения встречаются не чаще, чем европейского или западнославянского, не говоря уже о восточнославянских.

Кстати, совсем не факт, что даже скандинавские вещи принадлежали норманам, ведь торговля тогда была уже очень активной, и товары из Скандинавии постоянно поступали в земли славян.

Совершенно очевидно, что количество скандинавов, находившихся на славянских территориях было в то время ничтожно мало, и даже если все они без исключения были величайшими воинами всех времен и народов, они не только не смогли бы взять и удерживать власть (не говоря уже о создании какого-либо государственного образования), но и себя защитить от тысячекратно превосходящих их по численности славян, которые, по мнению тех же норманистов, всегда отличались кровожадностью и неуживчивым характером.

Короче говоря, всех вещей скандинавского происхождения, обнаруженных археологами на территории Киевской Руси и имеющих отношение к рассматриваемой эпохе, едва-едва хватит на то, чтобы выковать хотя бы один нормальный гвоздь для гроба, в котором будет вечно почивать в дальнейшем норманская теория, а количества самих норманов, присутствовавших в то время в славянских землях с трудом хватит, чтобы вколотить этот гвоздь в крышку гроба концепции, посредством которой недалекие ненавистники России пытались доказать расовое превосходство скандинавов над славянами.

Гвоздь второй. Математический

Второй гвоздь можно назвать математическим (точнее – арифметическим). Даже ярые сторонники норманской теории (например, Шлёцер и Томсен) были вынуждены согласиться с тем, что количество скандинавов на славянских территориях составляло в рассматриваемый период исчезающе малую величину.

Однако норманистам более поздних поколений мнение отцов-основателей этой убогой концепции показалось совсем неверным (или они о нем просто не знали).

Так, один из наиболее «отмороженных» представителей отечественного норманизма Р.Г. Скрынников в своих работах «Войны Древней Руси», «Русь IX – XVII века», «Крест и корона.

Церковь и государство на Руси IX – XVII вв.» не устает утверждать, что в Х веке Киевское государство будто бы подвергалось постоянным вторжениям скандинавов. Мало того, скандинавские отряды якобы практически заполонили славянские земли и основали на них большое количество населенных пунктов (практически от моря и до моря), назвав их скандинавскими же наименованиями.

Правда, Скрынников не уточняет, что же это за населенные пункты такие, и уж тем более не берется объяснять, почему на этих территориях количество археологических находок скандинавского происхождения почти равно нулю.

Но это не мешает Скрынникову утверждать, что все крупнейшие походы русов на Константинополь X веке были якобы совместным предприятиям викингов, которые были основными, а иногда и единственными участниками этих походов. Так, например, в походе 941 года (кстати, неудачного), по мнению Скрынникова, славянское ополчение вообще не принимало никакого участия.

Вот так! Ни много, ни мало! Оказывается, что это викинги наводили страх на Византийскую империю, а не славяне. Интересно только, сколько же этих «викингов» было, чтобы заставить трепетать Великий Константинополь, который успешно отражал нападения и с юга, и с востока, и запада. Вот только «нордические викинги» заставили Византию пойти на уступки.

Так, согласно летописным данным в знаменитом походе Олега в 907 году принимали участие 2000 кораблей, на каждом из которых было по 40 воинов, что уже составляет 80 000 человек, да еще обязательно присутствовало по традиции того времени и конное войско, шедшее берегом, да еще обоз, да еще обслуга.

Очевидно, что количество войска Олега составляло не менее 100 000 человек. Это и в наше время – огромная армия. А ведь еще нужно было оставить большое войско для охраны Киева и подконтрольных ему земель от хазар, болгар, печенегов и много еще от кого.

Таким образом, по самым скромным подсчетам общее количество войска Олега должно быть не менее 150 тысяч человек. И если скандинавами из них были только 100 тысяч, то всё равно такое количество просто невозможно, поскольку даже в XIII веке население Швеции составляло всего полмиллиона человек [История Швеции / Под ред. А.С. Кана. – М.: Наука, 1974., с. 88].

И если даже в Х веке численность населения Швеции было таким же, как и три века спустя (что вряд ли, скорее всего, оно было значительно меньше), то это значит, что 20% скандинавского населения находились тогда на службе у киевского князя Олега, и это – не считая «диких» дружин, купцов, мастеровых и т.д.

Мало того, ведь воины имели обыкновение погибать, и выбытие их из строя в то время было очень большим, поэтому, чтобы поддерживать указанную численность, была необходима постоянная подпитка из той же Скандинавии. И выходит, что почти 40% скандинавов находилось в то время на славянской территории, т.е. практически всё боеспособное и трудоспособное население.

Естественно, что подобные выводы свидетельствуют о полной несостоятельности утверждений Скрынникова.

И это – еще не учитывая тот факт, что Х век был временем сплошных войн, сражений и усмирений окружающих земель. Ротация воинских кадров в таких условиях была невероятно высокой, а значит, чтобы восполнить ряды «чисто норманского войска» киевских князей, в него должны были вступить все скандинавы, могущие держать оружие, да еще и половина Европы в придачу.

Правда, это я занимаюсь ерундой, совершая всякие там вычисления, а великие историки современности типа Скрынникова не будут марать свои руки и сознание убогой арифметикой, им достаточно того, что они просто «знают», о чем говорят, при этом об источниках своих «знаний» они скромно умалчивают.

И уж тем более ими совершенно не учитываются данные археологии, которые абсолютно точно свидетельствуют о том, что никакой Скандославии, о которой трендят убогие прозападные русофобы, не существовало.

Короче, то «громадное» количество норманов, якобы присутствовавших на территории Киевской Руси в X – XI веках и вершивших здесь, да и в глобальном масштабе, мировую историю, либо пьяный бред, либо откровенная ложь (вероятно, кем-то хорошо проплаченная), либо своеобразный троллинг со стороны таких, как Скрынников и его подельники, считающие, видимо, что и ученые, и люди, не имеющие отношение к науке, – тупые идиоты, не умеющие даже сложить два и два, и им можно впаривать откровенную чушь, ведь они, по мнению Скрынникова и ему подобных, – низшая раса.

Так вот, рекомендую этим псевдоученым, чья цель состоит не в постижении истины, а в создании откровенно лживых исторических версий, повесить свои «профессорские» мантии на очередной вбитый мною гвоздь и заняться чем-то более соответствующем своим наклонностям, например, писать повести в жанре фэнтези.

Кстати, в этом случае можно будет практически все свои исторические опусы опубликовать под новыми названиями, переиздав их как фэнтезийную литературу, а при удачном стечении обстоятельств – даже экранизировать.

Гвоздь третий. Культурологический

Сделав небольшое отступление, отмечу, что к малоуважаемым сторонникам норманизма под старость лет по каким-то причинам (видимо, старческий маразм или большой западный грант в добавку к пенсии академика) примкнул даже довольно уважаемый в академических кругах Д.С. Лихачев, начавший вдруг рассуждать про ту же Скандославию.

Особо подчеркну, что рассуждения Д.С. Лихачева даже в годы, когда сознание его было еще достаточно ясным, иногда вызывали, мягко говоря, недоумение. Так, в своей работе «Великое наследие», посвященной сочинениям Владимира Мономаха, он пишет весьма странные вещи по поводу одного из эпизодов противостояния между Владимиром Мономахом и Олегом Святославичем Черниговским, когда Мономах скрылся от Олега в Чернигове и 8 дней отбивался с дружиной от войск последнего, после чего, якобы, добровольно сдал Олегу город.

Этот эпизод Лихачев приводит в качестве примера миролюбия и великодушия Мономаха. Вот как можно извратить, казалось бы, совершенно ясный исторический факт, состоящий в том, что Мономах попал в ловушку, выхода из которой не было.

Судьба его самого и малочисленных остатков его дружины, по сути, была в руках Олега, который, в силу своего благородства, справедливо отмеченного Л.Н. Гумилевым в своём фундаментальном труде «Древняя Русь и Великая Степь», предложил Мономаху покинуть полуразрушенную крепость вместе со всеми его воинами и оружием.

Кто хоть немного разбирается в истории военного дела, понимает, что это почти уникальный случай и редкое благородство со стороны человека, являющегося заклятым врагом Мономаха и имеющего возможность раз и навсегда решить эту проблему.

Мало того, Олег дает слово Мономаху и за своих воинов, и за пришедших с ним половцев, люто ненавидящих Мономаха, что ни один волос не упадет с головы киевского князя и его дружинников.

И Мономах этому слову верит! Получается, что Олег был отнюдь не беспринципным и бесчестным захватчиком и убийцей, как его характеризует Лихачев, а весьма уважаемым человеком, слово которого было нерушимо.

Так оно и случилось: Мономах, покидая крепость с остатками дружины, вынужден был пройти через войско Олега, многократно превышающего число его воинов. Сам Мономах пишет по этому поводу в своем «Поучении» следующее: «…Облизахутся на нас (половцы) акы волци стояще и от перевоза и з гор».

Но как ни «облизывались» половцы на своего заклятого врага, однако нарушить обещание, данное Олегом, не посмел никто. И Мономах спокойно достиг Переяславля.

Попросту говоря, по словам Лихачева, Мономах в силу своего миролюбия благородно пощадил противника, державшего меч у его горла. Восхищаюсь такому благородству Мономаха! Но еще более восхищают выводы Д.С. Лихачева, умудрившегося перевернуть всё с ног на голову.

Причины такого странного поведения ученого могут быть разными. По сути, это неважно, если историк умудряется грешить против истины даже в такой простой ситуации, то доверять ему, конечно, не стоит. И если филологические труды Д.С. Лихачева (например, по древнерусской литературе) не вызывают особенных нареканий, то его исторические работы часто довольно тенденциозны.

Возвращаясь к Скандославии, хочу отметить, что это просто прекрасное название для сказочной или фэнтезийной страны вроде Средиземья Толкиена, Земноморья Урсулы Ле Гуин, Зазеркалья Льюиса Кэрролла и т.п.

И если бы эта мифическая страна не подавалась некоторыми псевдоучеными в качестве реальной, то можно было бы списать всё на их литературный талант. Некоторым, правда, и такого таланта недоставало, поэтому вместо красивого авторского неологизма – наименования Древней Руси они использовали сочетание, казалось, бы несочетаемых географических названий.

Так, уже упомянутый в предыдущих статьях Скрынников в своих «Истории Российской. IX – XVII вв.» и «Кресте и короне» назвал Древнюю Русь Восточно-Европейской Нормандией (несколько непоследовательно было использовать при этом в названии первой из указанных книг слово «Российская», логичнее было бы тогда уж «Нормандская», ну или там, как в одной известной песенке из очень популярного фильма, снятого по роману более знаменитого, чем Скрынников, любителя искажать историю по фамилии Дюма, – «Бургундская», «Шампанская», «Прованская», а еще лучше – «Гасконская». В принципе, я бы ничему не удивился).

При этом в указанных работах великого ученого земли Восточно-нормандской славянам отводится самая убогая роль – чаще всего они обычные рабы норманнов, способные только на то, чтобы угождать своим господам.

Естественно, что ни о какой культуре у славян речь вообще идти не может, они лишь могут в какой-то степени (в меру их неполноценности) воспринимать великую культуру своих повелителей, создавая каким-то образом на её основе собственные мифы, легенды, былины, сказки и т.д., большинство которых якобы были созданы славянами из скандинавских и прочих саг.

На чем основаны такие «гениальные» умозаключения, Скрынников, как всегда, не уточняет.

Очевидно, что большего бреда и представить себе невозможно. С тем же успехом можно было утверждать, что основой эпоса Махабхарата были легенды зулусских племен, а Кодзики – просто адаптированная Калевала.

При этом Скрынников и подобные ему чудо-гении исторической науки не могут ответить на самый простой вопрос: если норманны были господами на Руси, а их культура – главенствовавшей (а то и единственной), то почему тогда ни в одной из былин, сказок, легенд или мифов Древней Руси (якобы скопированных из саг) мы не встретим никаких скандинавско-норманских реалий, включая и пантеон тамошних богов?

Хоть в одной былине или любом древнерусском фольклорном произведении есть упоминания, например, об Одине, Хёнире, Лодуре, Торе, Бальдре, Локи и других? Вопросы, как говорится, риторические.

И почему-то в «Слове о полку Игореве» русские называются даждьбожьми внуками, а не одиновыми или торовыми. И весь пантеон русских богов так же мало похож на скандинавский, как пантеон индуизма на древнегреческий. Имена славянских богов – Сварога, Рода, Даждьбога, Велеса, Перуна и всех остальных – вообще не имеют никакого отношения ни к скандинавам, ни к другим «норманнам», ни к западному миру вообще – ни с религиозной, ни с лингвистической точек зрения.

Кстати, само выражение «даждьбожьи внуци» свидетельствует о том, что русские воспринимали себе как потомков богов, а совсем не как рабов каких-то там убогих пришельцев с северо-запада, коих недалекие и откровенно лживые псевдоученые стремятся выставить в роли культуртрегеров.

Мне просто смешно смотреть на то, как некоторые пытаются доказать, что более отсталая во всех отношениях нация могла насаждать свою культуру народу, находящемуся на гораздо более высоком уровне культурного развития.

Теоретически можно допустить, что более отсталая в культурном отношении нация силой покоряет более продвинутую (так бывало в истории не раз, варвары завоевывали Римскую империю, крестоносцы – Византию, маньчжуры – Китайскую империю и т.п.), но при этом всегда нация, находящаяся на более высоком уровне цивилизационного развития, ассимилирует культуру более отсталой нации, да и её саму.

Поэтому, если бы норманны действительно покорили Древнюю Русь, имея более высокую культуру, то тогда их культура, искусство, религия и т.д. были бы насаждены везде на восточнославянских землях.

Если же их уровень культурного развития был бы ниже славянского, то тогда они должны были перенять русскую культуру, а возвращаясь на родину (ведь Скрынников и другие норманисты утверждают, что скандинавы постоянно перемещались со своей родины на Русь и обратно), должны были приносить домой более высокую русскую культуру, которая неизбежно должна была вытеснить более отсталую скандинавскую.

Однако и этого мы не видим. И вывод здесь однозначен: никакие сканди-норманны Русь никогда не завоевывали, а бывали здесь лишь в качестве гостей, купцов, рабов или гастарбайтеров, не смея не только чего-то там насаждать, но и голос возвысить против реальных хозяев этих земель – русских.

Гвоздь четвертый. Летописно-литературный

Среди поклонников норманской теории бытует мнение о том, что почти все литературно-исторические памятники Древней Руси написаны под влиянием различных европейских источников.

В частности, некоторые норманисты считают, что упомянутое в предыдущей статье «Поучение» Владимира Мономаха было написано якобы на примере литературного памятника англосаксонского происхождения под названием «Отцовские поучения» (VII в.), а познакомить киевского князя с этим источником могла его жена Гита, являвшаяся дочерью английского короля Гарольда.

Интересно, что это предположение подается таким образом, как будто варварский князь оказался под влиянием более высокой англосаксонской культуры, воспринял её, и на основе одного из её литературных памятников решил создать похожий.

Самое забавное даже не то, что жанр поучения был известен еще в Древнем Египте и во многих странах Древнего Востока, перекочевав потом в религиозную (в том числе и христианскую) литературу, а вовсе не является англосаксонским изобретением, а то, что Мономах выступает в роли туземного князька, с радостью воспринимающего более высокую европейскую культуру, а ведь те же норманисты считают его скандинавом, носителем высочайшей культуры.

Но в своем рвении к тому, чтобы максимально унизить русских, они забывают даже о своих прежних утверждениях и попадают в паутину своей же собственной лжи.

Чем-то похожая ситуация складывается в отношении «Повести временных лет», которую некоторые апологеты норманизма представляют как вторичный текст, основой для которого послужили различные скандинавские, англосаксонские, ирландские и прочие европейские сказания.

Это касается и истории с призванием князей, которая имеет более ранние европейские аналоги, касающиеся, правда, других стран, а отнюдь не Руси.

Здесь поклонники норманизма снова попадают в выкопанную ими же самими яму: ведь если принять их точку зрения на то, что история с призванием скандинавских князей славянами заимствована авторами "Повести временных лет" из северо-западных преданий, мифов и легенд, то значит, что в действительности этого факта не было, а была лишь выдумка авторов "Повести…", т.е. норманов никто не призывал, и сами они тоже не приходили.

Вот и всё! Недалёкие норманисты сами себя разоблачили.

Им нужно было определиться: либо история с призвание князей – правда, либо – заимствование из европейских источников, а оба эти варианта вместе приняты быть не могут, поскольку являются взаимоисключающими.

Но ведь чтобы это понять, нужно иметь хоть какой-то интеллект, а отнюдь не такой, какой демонстрирует, например, английский историк Н. Чалвик, утверждавшая в свое время, что вся "Повесть временных лет" состоит исключительно из переработанных скандинавских саг.

При этом и она, и её пронорманистские собратья по разуму даже не задумывается над вопросом: почему же тогда эти «саги» «Повести временных лет» написаны на старославянском языке, а не на каком-либо из европейских? Вариантов ответа здесь может быть два: либо истории, изложенные в "Повести временных лет", не имеют никакого отношения к этим самым пресловутым сагам, либо носители «великой скандинавской культуры» и писать-то толком не умели, а может, и то, и другое вместе.

Кстати, вариант с отсутствием письменности у скандинавских культуртрегеров подтверждают сами норманисты.

Так, один из самых отмороженных последователей норманской теории – Р.Г. Скрынников – утверждая с пеной у рта, что это именно скандинавская дружина во главе с таким же по этническому происхождению князем и сложила огромное количество саг, которые, по его же утверждениям, содержащимся в его псевдоисторических работах («Крест и корона», «Древняя Русь», «Войны Древней Руси»), не были записаны из-за отсутствия письменности у скандинавов. Вот это да!

Оказывается, носители великой культуры, которая многократно превосходила культуру славян, даже своей письменности не имели! Но при этом несли свет своей «великой» культуры тому народу, у которого и письменность была, и ещё много такого, чего эти «великие» проводники «великой» культуры и представить себе не могли.

С тем же успехом Скрынников мог бы утверждать, что японское государство и японскую культуру создали айны, и именно они продиктовали древним японцам «Кодзики» и «Нихонги».

Впрочем, западные собратья Скрынникова по разуму и совести, без зазрения оной спокойно берутся утверждать, что это западные страны принесли свою культуру на Восток, забывая при этом, что, когда их предки еще прыгали по деревьям, отбирая друг у друга еду, в том же Китае уже была письменность.

Поэтому всем этим западным и прозападным «цивилизаторам» хорошо бы заткнуться и не выставлять напоказ свою откровенную безграмотность и бессовестность.

Дмитрий Варапаев

***

Источник.