Француз Анри Барбюс о Ленине и Сталине

1092 1

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1677469/1677469_300.jpg…После подъема и спада революции 1905 года организация большевиков непоколебимо продолжала работу Только большевики не потеряли головы, ибо только они не потеряли веры. "Они учитывали грядущий подъем масс".

В 1906 году в Стокгольме – съезд, куда от большевистской части тифлисской организации едет, под именем Ивановича, Сталин.

На этом съезде Ленин дал бой меньшевикам. Их была тут целая блестящая фаланга: Плеханов, Аксельрод, Мартов. Со всей неумолимой, напористой и сокрушающей ясностью Ленин пункт за пунктом разгромил их аргументацию.

Ленин вовсе не был оратором в обычном смысле слова. Он не произносил речей, – он просто говорил с аудиторией.


Если не считать некоторых отдельных моментов (например, в октябрьские дни), – моментов, когда надо было вызывать непосредственные массовые взрывы, когда неизбежно приходилось проявлять бешеную силу, чтобы овладевать всемогущим людским прибоем, – Ленин говорил почти без жестов.

На съезде можно было отметить его сдержанность и даже "суховатость". Он стремился только к тому, чтобы убедить своих слушателей, внедрить в их сознание свои мысли – не формой, а существом, не жестикуляцией и словесной игрой, а ясностью и весомостью содержания.

Таким образом, можно сказать, что ораторские позы, в которых его изображают, не совсем верны. В жизни Ленин никогда так не жестикулировал, как в бронзе или в мраморе.

Простая, ясная, исчерпывающая манера говорить, свойственная Ленину, была инстинктивно усвоена и Сталиным. От этой манеры он никогда не отступал.

Он никогда не старался превратить трибуну в пьедестал, не стремился стать "громовой глоткой" на манер Муссолини или Гитлера, или вести адвокатскую игру по типу Керенского, так хорошо умевшего действовать на хрусталики, барабанные перепонки и слезные железы слушателей; ему чуждо гипнотизирующее завывание Ганди.

Он всегда был и остается еще более сдержанным в словах, чем Ленин.

Серафима Гопнер, сыгравшая в революции видную роль, рассказывает, какое впечатление произвела на нее в апреле 1917 года речь Сталина о деятельности Петроградского совета.

То была "коротенькая речь, где было все", Сталин полностью охватил в ней ситуацию, – охватил так, что нельзя было ни выкинуть, ни изменить хотя бы одно слово. Орахелашвили тоже подчеркивает, что "в речах Сталина нет ни капли воды".

Но, говоря сдержанно, глуховатым голосом, без мимических эффектов, с единственной .целью доказать свою мысль, Сталин, подобно Ленину, привязывает к себе, убеждает и потрясает содержанием своих речей, которые и в напечатанном виде сохраняют все свое величие, всю свою архитектурную логику.

Исполненная широчайших перспектив, излучающая потоки света речь об итогах Пятилетнего плана, произнесенная Сталиным в начале 1933 года, – настоящий литературный шедевр.

… На Стокгольмском съезде меньшевики оказались в большинстве. Среди делегатов было слишком много таких, которые являлись не слушателями, а заранее подготовившимися противниками. Большевики потерпели поражение. И что же?

"… Я впервые видел тогда Ленина в роли побежденного. Он ни на йоту не походил на тех вождей, которые хныкают и унывают после поражения. Наоборот, поражение превратило Ленина в сгусток энергии, вдохновляющий своих сторонников к новым боям, к будущей победе …

В речах некоторых делегатов сквозили усталость, уныние. Помнится, как Ленин в ответ на такие речи едко процедил сквозь зубы: "Не хныкайте, товарищи, мы наверняка победим, ибо мы правы".

Ненависть к хныкающим интеллигентам, вера в свои силы, вера в победу – вот о чем говорил тогда с нами Ленин. Чувствовалось, что поражение большевиков является временным, что большевики должны победить в ближайшем будущем.

На следующий год Сталин ненадолго едет в Берлин поговорить с Лениным.

В 1907 году – новый съезд партии. Лондонский. На этот раз большевики восторжествовали. И что же?

"Я впервые видел тогда Ленина в роли победителя. Обычно победа кружит голову иным вождям, делает их заносчивыми и кичливыми. Чаще всего в таких случаях начинают торжествовать победу; почивать на лаврах. Но Ленин ни на йоту не походил на таких вождей.

Наоборот, именно после победы становился он особенно бдительным и настороженным. Помнится, как Ленин настойчиво внушал тогда делегатам: "первое дело – не увлекаться победой и не кичиться; второе дело – закрепить за собой победу; третье – добить противника, ибо он только побит, но далеко еще не добит".

Он едко высмеивал тех делегатов, которые легкомысленно уверяли, что "отныне с меньшевиками покончено".

Не достигнув цели – хвалиться нечем, достигнув – незачем. "Не хныкать по случаю поражения …". "Не кичиться победой …".

Эти великие слова, возвещенные Левиным и мощно подхваченные Сталиным (он пользовался ими в очень серьезных обстоятельствах), относятся и ко всему широчайшему развитию современного социализма, и к последнему и решительному бою за совершенно новую цивилизацию, – но разве не вызывают они перед нами суровый и ясный облик величайших моралистов древности, заоблачные (увы, эфемерные) вершины греко-римского стоицизма?

Не слышится ли в этих словах отзвук тех изречений, которые срывались с суровых и требовательных уст Эпиктета или Марка Аврелия?

К концу 1907 года, вернувшись с Лондонского съезда, Сталин обосновался в Баку. Он редактирует "Бакинский рабочий" (в 1907 году, в Тифлисе, он редактировал газету "Дро" – "Время"). За два месяца он перетягивает большинство бакинской организации РСДРП в ряды большевиков.

В том же году он совместно с Лениным провел напряженнейшую кампанию против "отзовистов" – крайних леваков, требовавших, чтобы партия отозвала из Думы революционных депутатов.

Ошибка! – утверждали Ленин и Сталин; как ни гнила от рождения молодая Дума, здоровые элементы должны оставаться в ней до последней возможности. Она дает им новые средства связи со страной, новый рупор для пропаганды. (Отсюда видно, что большевистская непримиримость отлично умела никогда не переходить за пределы практического смысла и, конечно, допускала применение легальных средств).

Сталин еще раз едет за границу повидаться с Лениным. Затем он снова арестован охранкой – и снова бежит. Далее, он – опять вместе с Лениным – ведет кампанию против "богостроительства": против его родоначальника Богданова, против его блестящих защитников, Луначарского и Горького.

Они хотели превратить социализм в религию, чтобы сделать его более популярным. Но социализм базируется на очевидности, так просто и ясно доходящей до всех трудящихся через простой здравый смысл и насущный личный интерес! Подводить под него искусственную мистическую базу – дело несерьезное и непрочное!

В последующие годы – та же деятельность. Великое дело упорных очистителей партии с трудом, героически, но прочно завоевывает себе сторонников в ее рядах. В 1910 году Сталина арестовали.

Период 1909-1911 годов был очень тяжел для разбросанных по империи революционеров: то был период застоя, безнадежности, почти паники. Российская социал-демократическая партия, дезорганизованная непрерывными ударами контрреволюции, теряла веру:

Интеллигенты и даже многие рабочие отходили от партии. Не только меньшевики, но и некоторые большевики начинали все больше и больше думать о том, как бы легализоваться.

Тяга к ликвидации подполья доходила до стремления к созданию легальной либеральной, почти официальной партии. Это был путь к самоубийству: это значило – "пожертвовать смыслом жизни, лишь бы жить", если позволительно воскрешать торжественный язык платоников.

Ленин упорно, яростно боролся с упадочничеством, и Сталин все время сражался бок о бок с ним. Во время этой эпидемии им пришлось бороться против всех. Но, в конце концов, Ленин восторжествовал, "ибо был прав".

В 1911 году Сталин, по своему обыкновению бежав из ссылки, появляется в Петербурге. Его снова поймали и сослали в Вологду; но он опять сократил срок ссылки – убежал, чтобы ринуться в бой.

Он возвращается в Петербург и развертывает там напряженную деятельность, неустанно выступая в подпольных и полуподпольных кругах против меньшевиков (прежде всего – Троцкого) и анархо-синдикалистов.

В начале 1912 года состоялась Пражская конференция, – Сталин на ней не присутствовал. Эта конференция отмечает собою крупную дату в истории общественного движения: здесь был окончательно оформлен раскол между большевиками и меньшевиками.

Размежевание провел Ленин, который тогда же, независимо от социал-демократии, организовал монолитную большевистскую партию. Сталин, несмотря на его отсутствие, был избран членом Центрального Комитета новой партии.

Сталин был всюду. Сталин объезжает партийные организации в разных районах России, редактирует "Звезду", является одним из основателей "Правды". Снова его арестовывают и ссылают, снова он возвращается к работе, перехитрив всех стражников и жандармов.

Осенью он едет за границу для свидания с Лениным. Его видят и слышат на Краковском совещании большевиков (конец 1912 года).

Именно в это время русская дипломатия, вместе с дипломатией французской, занимается внешнеполитической стряпней, обмениваясь со своей союзницей теми официальными нотами, которые, будучи впоследствии опубликованы и попав на свет истории, доказали, что львиная доля ответственности за мировую войну падает именно на франко-русский союз:

Константинополь и проливы, Эльзас-Лотарингия (реванш и железо), Извольский и Пуанкаре. "Этот мерзавец Извольский", – как называл его Жорес, – этот мерзавец Извольский (знавший людей не хуже самого Жореса) заставил французские газеты и французских газетчиков, в частности "Тан" и г. Тардье, внезапно переменить фронт: у него были, по-видимому, магические средства убеждения.

В это же время начался новый революционный подъем, явно предвещавший могучее движение, которым было опрокинуто ненавистное царское самодержавие. Подлый ленский расстрел 1912 года, – войска стреляли в выборных от бастующих рабочих и в безоружную толпу, причем было убито пятьсот человек, – вызвал в стране огромное возмущение; уже слышались раскаты надвигающейся революционной грозы.

Не покидая своих боевых постов, изо всех сил боролись подлинные революционеры за единство крепкой, действительно революционной партии, поистине несущей человечеству благодеяние глубочайшего политического и социального переворота, а не капитулянтство окончательно выродившегося меньшевизма.

Надо было отстаивать правильную линию среди искривлений и зигзагов; тут были и "ликвидаторы", желавшие убедить партию, чтобы она отбросила революционные методы и погрязла в легальности, и те, кто, перегибая палку в другую сторону, впадали в бешенство, как только речь заходила об использовании легальных возможностей, и те, кто, "прикрываясь тогой примиренчества", проповедовали объединение любою ценой и, вопреки здравому смыслу, хотели заставить идти рука об руку взаимно друг друга исключающие направления (такова была позиция Троцкого).

Ленин и Сталин стремились максимально использовать одновременно все возможности революционной работы, – как легальные, так и подпольные. Они отбрасывали обманчивое единство (ловкая западня) и боролись за единство подлинное, за победоносную целостность партии.

Теперь, когда все прошлое лежит перед нами, как на ладони, нам очень легко говорить, что они были правы. Но когда тебя захлестывает и увлекает водоворот сталкивающихся движений эпохи, – чтобы в этот момент видеть настоящее, как прошлое, ясно различать все последствия и предвидеть будущее, – для этого необходим огромный реалистический гений. Здесь прозорливость равносильна творчеству

Ленин очень высоко ценил все, что писал в те времена Сталин. Вот что пишет он в 1911 году: "Корреспонденция тов. К[обы] заслуживает величайшего внимания всех, кто дорожит нашей партией … лучшее опровержение взглядов и надежд наших "примирителей и соглашателей" трудно себе представить".

"Троцкий и подобные ему "троцкисты и соглашатели", – продолжает Ленин, – вреднее всякого ликвидатора, ибо убежденные ликвидаторы прямо излагают свои взгляды, и рабочим легко разобрать их ошибочность, а гг. Троцкие обманывают рабочих, прикрывают зло, делают невозможным разоблачение его и излечение от него.

Всякий, кто поддерживает группку Троцкого, поддерживает политику лжи и обмана рабочих, политику прикрывания ликвидаторства".

Сталин уже давно не имел – точнее, никогда не имел личной жизни. Без паспорта, загримированный, он изо дня в день должен был менять пристанище. Но ничто не останавливало его работы по созиданию большевистской партии в подпольных условиях …

"Нужно было создать боевой штаб, сколотить руководящий Центральный Комитет, который бы явился организатором – водителем масс начавшегося революционного подъема" (Швейцер).

Другой заботой Сталина была социалистическая национальная политика. Вопрос капитальный, от него в значительной степени зависела победа советской власти. В 1912 году Сталин нашел время написать по этому вопросу ряд статей решающего значения, впоследствии вошедших в его книгу "Марксизм и национально-колониальный вопрос" – об Этой книге мы еще будем говорить.

"Правду" запрещают. Сталин и Молотов выпускают ее вновь под вызывающим псевдонимом: "За правду". Газету опять закрывают. Она появляется как "Путь правды".

Затем Сталина арестовали снова. В июле 1913 года его увезли в Сибирь, в Туруханский край: он уже успел провести вологодских, нарымских и прочих тюремщиков. У него был особый дар выскальзывать из жандармских лап. На сей раз его запрятали прочно.

Его поселили в 20 километрах от Полярного круга, в зимовье Курейка; там были две-три избушки и примерно столько же бесснежных месяцев в году "Ему пришлось, – рассказывает Шумяцкий, – устраиваться в промерзшей тундре на манер Робинзона".

Сталин сам смастерил себе все нужное для рыболовства и охоты, от сетей и силков вплоть до гарпуна и топорика, которым он прорубал лед. Целый день он охотился, ловил рыбу, колол дрова, топил печь, стряпал пищу. Целый день …

И все же в его избушке, на грубом деревянном столе, под тупым и подозрительным взглядом стражника, специально приставленного следить, чтобы изгнанник не убежал, нагромождались все новые и новые исписанные страницы, говорившие о важнейших вопросах рабочего движения.

В Сибири Сталин пробыл до 1917 года. На горизонте нависла черная туча мировой войны и вспыхивали зарницы второй русской революции.

Таков первый этап человеческого пути, который мы рассматриваем в этой книге. Если обратиться к настоящим знатокам дела, если попросить, например, такого человека, как Каганович, дать в одной фразе характеристику этого периода жизни Сталина, то Каганович (с каким сдержанным восторгом в голосе!) ответит: "Это – тип старого большевика!"

"Самой замечательной и характерной чертой его, – добавит Каганович, – является именно то, что он на протяжении всей своей партийно-политической деятельности не отходил от Ленина, не колебался ни вправо, ни "влево".

То же самое, в тех же выражениях, скажет нам и Бела Кун, тот самый Бела Кун, который руководил большевистской революцией в Венгрии и, доведя ее до победы, был впоследствии вынужден отступить (здесь сыграли роль, прежде всего, предательство венгерской социал-демократии и вооруженные силы европейского империализма), – тот Бела Кун, который и до, и после смерти Ленина постоянно работал рука об руку со Сталиным.

То же самое скажут нам и Пятницкий, и Мануильский, и Кнорин. Орджоникидзе говорит: "В те годы черной реакции, когда создавались и строились наши большевистские организации в России … т. Сталин был верным учеником Ленина … а господа Троцкие вели в это время жестокую борьбу против Ленина и его партии".

В это время Троцкий "клевещет на партию, называя Ленина воплощением фракционной реакции и раскольнического своеволия, обвиняя большевиков в том, что они захватывают незаконно средства, и грозно спрашивая, на каком основании большевики назвали газету "Правдой" (Ярославский).

Великие мира сего решили начать мировую бойню. И русский народ пошел на поля сражения за британское владычество над морями, и английский народ пошел в бой за хозяев французской металлургии, и французский народ пошел драться за Константинополь, – и все они пошли в огонь за своих врагов.

Предательство 4 августа 1914 года показало, что большевики были правы: мировая социал-демократия в огромном своем большинстве проголосовала за защиту отечества, за священный союз пролетариев с капиталистами и империалистами своих стран.

То был союз палачей с жертвами во имя спасения палачей. (Либкнехт сказал: волки и овцы). Не теряя чести, нельзя быть одновременно националистом и интернационалистом, и потому эта капитуляция показала все моральное падение Второго интернационала.

Когда разразилась война, Ленин и Зиновьев были в Галиции. Они перебрались в Швейцарию и стали снова издавать орган русских большевиков "Социал-демократ", они написали целый ряд статей, собранных и опубликованных в сборнике "Против течения".

Это большевистское меньшинство, – небольшой корабль в океане разнузданного европейского шовинизма, – непоколебимо боролось с ветром и волнами, твердо указывая массам, где, в какой стороне находятся справедливая логика и подлинная правда.

Против захлестнувшего весь мир течения восстала только горсточка честных людей, – для всего человечества это не много. Но. в конце концов, непреклонные защитники истины всегда победят и разобьют все препятствия, "ибо они правы". Настанет время, когда в это дело вмешается история, – и все увидят, что скажет она о тех. кто хотел этого, и о тех, кто этого не хотел.

С первого же своего номера по возобновлении (1 ноября 1914 года) "Социал-демократ" посадил Реноделя и Зюдекума, Гаазе, Каутского и Плеханова на одну скамью.

Он подчеркнул решающее значение большевистской непримиримости. Сектантство? Фанатическое преувеличение? Нет, как раз наоборот: гениальный смысл. Факт: Плеханов, Каутский, Жюль Гэд предали дело пролетариата и скатились в лагерь буржуазии. (Национализм – это тот самый проспект, по которому шествуют все социальные преступления).

Факт: великая непримиримость глашатаев-бойцов, не щадивших собственной жизни, спасла русскую революцию. Это доказывается решительно всем. Не будь этих бойцов, русская революция, в конце концов, погибла бы так же, как германская и австрийская. Факт и то, что воспрепятствовать войне возможно одним, и только одним, способом: отправить к черту все капиталистическое общество.

Кто ставит цель, тот применяет и средства, – нет на свете более высокой морали.

Ленин, безупречный моралист в самом высоком смысле этого слова, восстает против моралистов гибельной идеи отечества, когда эта идея попросту обожествляет географию. (Другое дело, – когда отечество, становясь всенародным, воплощает в себе великое движение вперед).

"II Интернационал умер, побежденный оппортунизмом, – говорит Ленин. – Долой оппортунизм и да здравствует очищенный не только от "перебежчиков" … но и от оппортунизма III Интернационал".

Это было написано 1 ноября 1914 года. А четыре с половиной года спустя из мысли Ленина родился во всеоружии Третий Интернационал.

С 1914 года, когда большевики в Петрограде боролись против царской реакции, против меньшевиков и прочих врагов, когда члены думской фракции большевиков были сосланы в Сибирь, Ленин ведет бой в Европе.

В 1915 году на конференции в Циммервальде он предлагает проект манифеста об империалистическом характере войны и о банкротстве социалистов 1914 года. В 1916 году, в Кинтале, он подчеркивает эту позицию, противопоставляя ее путаной болтовне собравшихся.

В эти памятные времена многие сомнительные социалисты вновь обрели буржуазную невинность. Другие героически сохраняли спокойствие во время бури и по-прежнему действовали в согласии со своими принципами. Моральная прямота и положительное знание – это почти одно и то же. То и другое обозначается словом: "правда". Правда – это то мерило, которое определяет облик каждого.


Февраль 1917 года, – буржуазная революция в России. Отречение царя. Правительство князя Львова. Керенский.

Ленин вернулся из Швейцарии через Германию. В пропуске по другому маршруту ему отказала Франция. (История с "запломбированным вагоном" и нагроможденные вокруг нее клеветнические легенды – общеизвестны). Третьего апреля 1917 года Ленин – в Петрограде.

Сталин тоже возвращается – с противоположной стороны земного шара. На всероссийской конференции большевиков, где вновь вырисовываются два старых течения, Сталин защищает ленинскую линию против оппортунизма Каменева и других; его выбирают членом Центрального Комитета. Избирается Политбюро Центрального Комитета партии. Сталин входит в него.

Положение защитников правильной политической линии, подлинных и чистых строителей будущего общества, было особенно трудным именно потому, что развал махины царизма дал революционным чаяниям пышное театральное удовлетворение.

Неужели революция на этом и остановится? Неужели кучке жалких трусов, поднятых к власти яростью обездоленных масс, удастся эти массы предать? Такая возможность, безусловно, была, ибо (если не считать недолговечной Парижской коммуны 1871 года) именно так всегда кончались все народные восстания на всех тринадцати миллиардах гектаров земной суши.

Многие желали ограничиться тем, чтобы вымести исторический хлам, увенчанный царской короной, заменить наследственную диктатуру отродья Петра Великого так называемой "демократической" буржуазной властью, которую по очереди передавали бы друг другу две-три демократических на словах и антидемократических на деле партии: вместо императора – президент, вместо трона – министерское кресло.

Соскрести царские гербы, перекрасить знамена и почтовые марки, заменить в табель-календарях портреты одних угнетателей народа портретами других угнетателей – и только. Пусть во всей этой республиканской мешанине потонет диктатура пролетариата, а, следовательно, и социальная справедливость.

И пусть система вечной гражданской войны и эксплуатации человека человеком остается в целости и сохранности. Новая ложь, новое политическое преступление перед народами страны.

Сталин вполне отчетливо разъясняет: "Основная задача буржуазной революции сводится к тому, чтобы захватить власть и привести ее в соответствие с наличной буржуазной экономикой, тогда как основная задача пролетарской революции сводится к тому; чтобы, захватив власть, построить новую, социалистическую экономику".

Иными словами, буржуазная революция консервативна. Полуреволюция есть контрреволюция. Поэтому и было столь патетическим положение людей, подготовивших "великий час" всей своей жизнью и кровью, – людей, которые с полной ясностью сознавали свой долг: вымести мусор буржуазной революции посредством новой революции.

За этот подвиг высокого разума и созидательной мудрости взялся Ленин, человек, которого трудности "превращали в сгусток энергии" (Сталин). Он разъяснил наличие так называемого "двоевластия", – социалистическое государство в государстве.

Рядом с официальным правительством работало, укреплялось и готовилось стать единственною властью второе правительство, составленное из представителей трудящихся, обосновавшееся в Петроградском совете. И рабочие массы уже начинали открыто предпочитать это правительство тому, которое было признано иностранными державами.

Сталин крепко поддерживал Ленина. В августе 1917 года на VI (подпольном) съезде партии Сталин делал политический отчет Центрального Комитета. К 9-му пункту резолюции по текущему политическому моменту Преображенский предложил инспирированную Троцким поправку, согласно которой строительство социализма в России ставилось в зависимость от победы пролетарской революции на Западе.

("Строительство социализма в одной стране" было основным вопросом, вокруг которого до самых последних лет велась ожесточеннейшая борьба между партийным большинством и оппозицией).

Сталин резко выступил против Преображенского. Он хотел сохранить за российской пролетарской революцией все возможности. Почему бы России не подать пример? Ленин и Сталин уже видели то, во что они верили.

Поправка Преображенского была отвергнута съездом. Будь она принята, быть может, в мире не было бы того, что есть ныне.

"Накануне Октября, – рассказывает Калинин, – Сталин – один из тех немногих, вместе с которыми Ленин решает вопрос о восстании, конспирируя это от Зиновьева и Каменева, тогдашних членов ЦК".

Зиновьев и Каменев не были сторонниками восстания. "Они, – указывает Сталин, – прямо говорили тогда, что, подымая восстание, мы идем к гибели, что нужно ждать Учредительного собрания, что условия для социализма не назрели и не скоро назреют …

Каменев и Зиновьев шли на восстание из-под палки. Ленин их погонял палочкой, угрожая исключением из партии, и они вынуждены были волочиться на восстание. Троцкий шел на восстание добровольно.

Но он шел не просто, а с оговорочкой, которая уже тогда сближала его с Каменевым и Зиновьевым …". Он утверждал, что "ежели не подоспеет помощь со стороны победивших западноевропейских рабочих, то безнадежно думать, что революционная Россия может устоять перед лицом консервативной Европы, а кто не верит в критику Троцкого, тот страдает национальной ограниченностью".

"Ленин и его партия шли на восстание без оговорок", – добавляет Сталин.

Зиновьев и Каменев докатились в своей враждебности и недисциплинированности до того, что в газетной статье публично выступили против решения о восстании, – решения, разумеется, секретного.

Это предательство позволило Керенскому принять меры к вооруженной обороне. Ленин назвал Каменева и Зиновьева "штрейкбрехерами"; он говорил об их исключении из партии. В результате обоим пришлось уйти из ЦК.

В октябрьские дни ЦК выбирает Сталина членом пятерки (коллектив для политического руководства восстанием) и членом семерки (коллектив для организационного руководства восстанием).

25 октября (по новому стилю 7 ноября) совершилась пролетарская революция…

***


Из книги Анри Барбюса „Сталин”.

Оценка информации
Голосование
загрузка...
Поделиться:
Один комментарий » Оставить комментарий

Оставить комментарий

Вы вошли как Гость. Вы можете авторизоваться

Будте вежливы. Не ругайтесь. Оффтоп тоже не приветствуем. Спам убивается моментально.
Оставляя комментарий Вы соглашаетесь с правилами сайта.

(Обязательно)

Информация о сайте

Ящик Пандоры — информационный сайт, на котором освещаются вопросы: науки, истории, религии, образования, культуры и политики.

Легенда гласит, что на сайте когда-то публиковались «тайные знания» – информация, которая долгое время была сокрыта, оставаясь лишь достоянием посвящённых. Ознакомившись с этой информацией, вы могли бы соприкоснуться с источником глубокой истины и взглянуть на мир другими глазами.
Однако в настоящее время, общеизвестно, что это только миф. Тем не менее ходят слухи, что «тайные знания» в той или иной форме публикуются на сайте, в потоке обычных новостей.
Вам предстоит открыть Ящик Пандоры и самостоятельно проверить, насколько легенда соответствует действительности.

Сайт может содержать контент, не предназначенный для лиц младше 18-ти лет. Прежде чем приступать к просмотру сайта, ознакомьтесь с разделами:

Со всеми вопросами и предложениями обращайтесь по почте info@pandoraopen.ru