Про декабристов.
На декабристов в советское время принято было смотреть с восторгом. Они - рыцари без страха и упрека. Но обратившись к историческим документам - материалам следствия, - видишь совсем других людей: жалких трусов, которые выгораживают себя и выдают своих товарищей.В принципе при «допросе с пристрастием» можно чего угодно наговорить. Но декабристов, естественно, никто не пытал. В худшем случае арестанта могли заковать в кандалы. В лучшем - он, находясь под арестом, заказывал себе обеды в ресторане.
В пытках, собственно, и не было надобности. «Колоться» декабристы начали с самого начала. Причем хуже всех вели себя вожаки.
Уже в день восстания - вечером 14 декабря - Кондратий Рылеев дает показания. Называет 11 имен. Вину за события на Сенатской площади сваливает на князя Сергея Трубецкого: «Он не явился и, по моему мнению, это есть главная причина всех беспорядков и убийств, которые в сей несчастный день случились».
Весьма оригинальное объяснение. Оказывается, беспорядки случились не от того, что они вывели на площадь полки, а от того, что не явился Трубецкой.
Заодно глава Северного общества «сдает» Южное: «Около Киева в полках существует общество. Надо взять меры, дабы там не вспыхнуло возмущения».
Через два дня Рылеев обращается лично к Николаю I. И снова требует «как можно скорее» разгромить Южное общество. Этот поэт-романтик заканчивает письмо так: «Свою судьбу вручаю тебе, государь: я отец семейства». Разжалобить царя, приплетая беззащитных детишек или безутешных старушек-ма- терей, - это вообще любимый трюк арестованных декабристов.
На следующий день после Рылеева начал давать показания несостоявшийся «диктатор» князь Трубецкой Своего рода рекордсмен. Он выдал 79 человек, включая тех, кто давно отошел от декабристов, о ком следствие не имело ни малейшего понятия. Они отправились на каторгу, зато князь сохранил себе жизнь. Весь основной список заговорщиков составлен следствием по показаниям Трубецкого.
Если Рылеев вину за кровопролитие на Сенатской площади перекладывает на Трубецкого, то князь, в свою очередь, винит Рылеева и Оболенского. У них, дескать, был плохой план восстания, с захватом Зимнего дворца, а у него - хороший, который не предусматривал крови.
Но в одном Рылеев и Трубецкой едины - они «топят» Пестеля. В Санкт-Петербурге, уверяет Трубецкой, общество было вполне либеральным. Ну, хотели конституции. И что тут такого? Ее ведь и сам император Александр I хотел. Но, как говорится, в семье не без урода. Обязательно найдутся люди «порочные и худой нравственности». Такие как Пестель.
Порочный Пестель хотел ввести республику и «обрекал смерти всю высочайшую фамилию», возмущается Трубецкой. «Я имел все право ужаснуться сего человека». Князь хотел даже донести на Пестеля, но не донес. Почему? Потому что в такую чушь никто бы не поверил, а «изобличить его я не мог, он говорил со мной глаз на глаз».
И в тайном обществе-то князь оставался только с одной целью - «намерен был ослабить Пестеля».
Есть свидетельства, что Трубецкой валялся в ногах у Николая I. Честно говоря, этому веришь. Сложнее поверить, что такого человека декабристы выдвигали в диктаторы.
Впрочем, полковник Пестель в долгу не остался. Поначалу он отпирался, но потом пошел на сотрудничество со следствием и уже не знал удержу. Выдавал направо и налево. Евгений Якушкин, сын одного из декабристов, опрашивал знакомых отца. И по поводу главы Южного общества высказался прямо и недвусмысленно: «Ежели повесили только пять человек, а не 500, то в этом нисколько не виноват Пестель: со своей стороны он сделал все, что мог».
Пестель долго отрицал, что планировал цареубийство. При этом свои собственные планы он приписывал другим, предпочитая, чтобы именно они, другие, вместо него взошли на эшафот.
А сам он уверял, что испытывает «жгучую и глубокую скорбь» из-за того, что «принадлежал к тайному обществу». «Я не могу оправдаться перед Его Величеством, я не ищу даже это сделать; я прошу только Милости, - пишет Пестель генералу Левашову, члену следственной комиссии. - Каждый момент моего существования будет посвящен благодарности и безграничной преданности его Священной Особе и Его Августейшей Фамилии. Я чувствую хорошо, что я не могу оставаться на службе, но по крайней мере если бы он вернул мне Свободу!»
Этот «железный» и «несгибаемый» вождь декабристов настолько высоко ценил свои услуги следствию, что полагал, будто его не только оставят в живых, но и вообще освободят. Николай I расценил по-другому.
Рылеев и Трубецкой не любили Пестеля. В конце концов, они могли «топить» его из-за личной неприязни. Но, скажем, между Рылеевым и Каховским была дружба. Неровная, учитывая истерический характер Петра Каховского, но все-таки дружба.
Это не помешало им «сдавать» друг друга с потрохами. Трижды им устраивали очные ставки. Каховский каждый раз уверял, что именно Рылеев планировал убийство всей царской семьи. Рылеев клялся, что ничего подобного не говорил. Наоборот, императора и всю царскую фамилию собирался убить Каховский.
Сложно представить, как бы они смотрели в глаза друг другу, если бы им сохранили жизнь.
Декабрист Александр Одоевский известен своим ответом на стихотворение Пушкина «Во глубине сибирских руд...». Из глубины руд он отвечал Пушкину:
Но будь покоен, бард! - цепями, Своей судьбой гордимся мы,
И за затворами тюрьмы В душе смеемся над царями.
В ночь перед восстанием Одоевский восклицал:
«Умрем! Ах, как славно мы умрем!»
Славно умереть не удалось. А вот поведение Одоевского на следствии никак не назовешь славным.
31 января он пишет письмо Николаю I. Сожалеет, что стал причиной «высочайшего
огорчения». Клянется, что на допросах не только был искренен, но «даже лишнее наговорил», поскольку «поверял генералу Левашову одни даже и догадки».
Над царями Одоевский в письме к Николаю I смеется следующим образом: «О великодушный монарх! простите, простите мне! простите меня! припадаю и целую стопы ваши, благодетель!»
Может, это и есть смех над царями? Может, у Одоевского запрятана фига в кармане?Ничего подобного. Он доказывает свое раскаяние на деле - выражает готовность выдать всех членов тайных обществ: «Ни одного не утаю из мне известных, даже таких назову, которых ни Рылеев, ни Бестужев не могут знать».
И называет. Одоевскому не повезло. Всех, кого он назвал, уже выдали следствию другие, более шустрые.
В чем причина такого поведения? Страх смерти? Но по большому счету никто не верил, что кого-то из заговорщиков на самом деле казнят. При Александре I казнили только изменников во время войны 1812 года. Все привыкли, что в мирное время смертная казнь окончательно отменена. Именно поэтому повешение пятерых декабристов вызвало в обществе такой шок.
Очень распространенное объяснение - дворянские представления о чести, которые не позволяли говорить неправду. Но почему-то дворянская честь не мешала Каховскому врать, что он не стрелял в генерала Милорадовича и вообще находился в это время на другом конце площади.
К тому же были люди с другими представлениями о дворянской чести. Их можно пересчитать по пальцам, но они были. К примеру, Михаил Лунин наотрез отказался называть имена, чтобы не выдать «братьев и друзей». Закованный в кандалы Иван Якушкин назвал только тех, кто был заведомо известен следствию.
Причем оба они за несколько лет до восстания отошли от декабристского движения. И пошли на каторгу только благодаря своим разговорчивым «братьям и друзьям», которые «сдали» их безо всякого зазрения совести.
Вряд ли есть смысл искать оправдания. Борцы за свободу на деле оказались людьми с гнильцой. Так бывает. И нередко.
