Глобальное потрошение. Как устроена власть (Познавательное ТВ, Роман Василишин)

Ключевые идеи видео

1. Концепция «кагала»
Роман Василишин вводит термин «Кагал» для обозначения некой наднациональной сверхэлиты — интернациональной группы сверхбогатых и влиятельных лиц, которые реально управляют человечеством. Это сообщество характеризуется замкнутостью, наследственностью, контролем значимых ресурсов — денег, золота, политических институтов и информационных потоков.

2. Двоичная и троичная модель управления
Человечество делится на «Кагал» и «О-класс» (оставшуюся массу людей). Вся структура общественной организации якобы сводится к вертикали: Кагал (владеет всем), пастыри (национальные элиты — исполнители и надсмотрщики), и скот (масса населения). Национальные государства и их лидеры — лишь театральные фигуры, поставленные Кагалом с целью контроля и обслуживания народа.

3. Система социальной эксплуатации («потрошение»)
Основная задача описываемой системы — эксплуатация всех ресурсов планеты и человеческого труда для выгоды Кагала. «Потрошение» — метафора для системного извлечения пользы из всего населения: труда, эмоций, знаний и даже физических тел. Различие в «специализации» государств (от ферм до зон откорма или элитных пасторальных площадок) определяется исключительно интересами глобальных элит.

4. Роль элит («пастырей») и население
Элиты (президенты, премьеры, парламенты) выполняют роль пастухов, управляющих стадом. Народ/«О-класс» сравнивается со скотом — разумным, но лишенным субъектности, который воспитывают, пасут, стригут, забивают по усмотрению внешних управляющих. Рост или падение уровня жизни не связан с действиями элит самих стран, а определяется распределением функций в глобальной системе.

5. Манипуляция общественным сознанием
Информация, официальная политология, экономическая теория — по мнению автора, всего лишь инструменты для «анестезии» общества и поддержания иллюзии свободы/выбора. Простые люди фактически не способны осознать структуру системы из-за информационного подавления и манипуляций.

6. Критика официальной политики и экспертных теорий
Автор предлагает скептически относиться к размышлениям политологов и экономистов; настоящие механизмы мироустройства, по его мнению, остаются за кулисами. Претензии граждан к своим правительствам представляются наивными, поскольку власть элит ограничена узким спектром задач, заданных Кагалом.

Аналитический и философский разбор

Поднимается крайне полярная — почти что параноидальная — («конспирологическая») модель устройства общества и власти. Автор жёстко критикует любые иллюзии относительно суверенитета государств или значимости усилий граждан. Здесь мы видим острое недоверие к демократическим институтам, отказ признавать жизнеспособность сложных самоорганизующихся систем общества, как если бы все процессы управляются внешней, практически недостижимой субъектности.

Если взглянуть шире, можно найти параллели, например, в марксистской, элитаристской (В. Парето, К. Манхейм), и даже религиозной традиции (тема «избранного народа» или «невидимой руки»), однако трактовка Василишина гораздо ригиднее: он буквально гипостазирует власть в некую квазибожественную закрытую касту. Это роднит его с определёнными версиями гностической критики власти — всё в мире, как в антиутопии, лишь театр для обслуживающих и пасущих массы.

С научной или прагматической позиции — такого рода метанарративы могут быть полезны для понимания определённых структур экономического и политического неравенства, для критики кумуляции власти, но опасны в том смысле, что могут легко подпадать под манипуляции и порождать упрощённый, почти религиозный фатализм и бессилие («ничего нельзя изменить, всё решено заранее»).

Психологически подобные взгляды имеют катарсический эффект: они позволяют объяснить несправедливость, снять с себя часть ответственности, но приводят к утрате субъектности, удобному цинизму и апатии. Аналогичный сбой случается и в программировании, когда сложная система ошибочно воспринимается как целиком «управляемая» одной точкой — хотя взаимодействие множества агентов часто рождает неожиданные, самоорганизующиеся результаты.

Интересно, что приводимая аналогия элит с пастырями-овчарками, защищающими стадо от волков, отчасти отражает диалектическую природу власти: даже самые жёсткие системы могут иметь некоторое «обратное действие», защищая элементы населения — не из альтруизма, а из механизмов самосохранения модели. Тем не менее, гротескные образы «скотобойни» или «потрошения» опасны тем, что расчеловечивают общественные процессы и не дают пространства для творческой/гражданской инициативы.

Практический вывод

Если воспринимать эту лекцию просто как инструмент для резкой критики существующего мироустройства — она работает, потому что заставляет задуматься о границах личной свободы, сути власти и необходимости самостоятельного мышления. Однако жизнеспособна ли такая мировоззренческая рамка? Истина, на мой взгляд, ситуативна: где-то власть действительно кристаллизуется в эгоистические сообщества, но в других точках истории меняется через действия снизу, через ошибки, бунты, открытия, даже случай — парадоксальным образом хаос и творчество продолжают разрывать любую структуру.

Современная наука, психология и история показывают: мир сложнее единой черно-белой схемы. В системах всегда есть место случайности, субъектности, внутренним революциям, как личным, так и общественным. Осознанное отношение к реальности требует видеть манипуляции и играть в свои игры — не соглашаясь быть только «скотом» или простым объектом чужих замыслов.

Завершающий вопрос

Если правда о власти и устройстве мира всегда недостижимо многогранна, каким образом нам удержать и критический взгляд, и внутреннюю свободу — не впадая в унылый фатализм, но и не теряя бдительности перед соблазнами иллюзий? Где граница между здоровой критикой и парализующим недоверием к самому миру?