Россия – главный медиатор в Карабахском конфликте
В феврале этого года исполнилось 30 лет Нагорно-Карабахскому конфликту между Арменией и Азербайджаном. Но по истечению этих десятилетий перспективы его разрешения все еще туманны. Было бы также ошибкой называть конфликт "замороженным». Военная вспышка в апреле 2016 года, которая позже стала известна как “четырехдневная война”, показала, что этот термин не подходит.
Как Ереван, так и Баку по-прежнему придерживаются своих максимальных требований о согласии на мирное урегулирование конфликта, в то время как три сопредседателя Минской группы ОБСЕ, выступающие посредниками в переговорах – Франция, Россия и Соединенные Штаты – не имеют инструментов, чтобы заставить стороны пойти на уступки. Кроме того, несмотря на прекращение огня, вдоль линии соприкосновения в Нагорном Карабахе, а также на международнопризнанной границе между Арменией и Азербайджаном часто происходят инциденты с применением насилия.
Южно-кавказский регион — своего рода буфер между побережьями Черного и Каспийского морей, он также примыкает к Центральной Азии. Его геополитическое значение достаточно велико, в особенности для России.
Поэтому Россия всегда стремилась усилить свое влияние в этом регионе — для того, чтобы не дать запад окружить себя.
Присутствие России в этом регионе может полностью нейтрализовать западное влияние в регионе. И с этой точки зрения можно утверждать, что фактический контроль Еревана над Карабахом на данный момент — в интересах России.
На сегодняшний день для России нестабильная политическая ситуация на Южном Кавказе была вытеснена из внешнеполитической повестки кризисами в Сирии и на востоке Украины. Однако этот регион в целом и Нагорно-Карабахский вопрос в частности имеют стратегическое значение для Москвы. Это обусловлено тремя основными факторами.
Во-первых, в отличие от других конфликтов на постсоветском пространстве, а также на Балканах, позиции России и Запада по Нагорно-Карабахскому противостоянию практически идентичны. Все три страны-сопредседатели Минской группы продолжают признавать обновленные “Мадридские принципы” в качестве основы для мирного урегулирования ситуации, несмотря на все существующие разногласия вокруг Абхазии, Южной Осетии и Донбасса.
Запад поддерживает миротворческую деятельность России в Нагорном Карабахе. Даже сегодня, когда отношения между Москвой и Вашингтоном находятся на самом низком уровне после распада СССР, американские дипломаты позитивно оценивают ту роль, которую российское руководство сыграло в деэскалации военного противостояния и в поддержке трехсторонних переговоров (Москва-Баку-Ереван). Россия не претендует на пересмотр межгосударственных границ между Арменией и Азербайджаном, и не пытается применить там свою “ревизионистскую технику”, в то время как роль Москвы в достижении перемирия 1994 и 2016 годов действительно ценится США и ЕС. В то же время Россия рассматривает трехсторонний Формат переговоров как дополнительную дипломатическую площадку, не конкурирующую и не оспаривающую Минский Формат ОБСЕ. Запад не возражает против этого, поэтому трехсторонние переговоры могут продолжаться, чему способствует высокий уровень неформального доверия между президентом Путиным с одной стороны и лидерами Армении и Азербайджана с другой. В этом контексте любая попытка уменьшить роль Москвы будет идти вразрез с американскими и европейскими интересами, поскольку многие дипломатические каналы будут заблокированы.
Во-вторых, роль России в Карабахском процессе принципиально отличается от ее участия в других евразийских “горячих точках”. Несмотря на то, что многие считают Россию исторически близкой к Армении, сегодня обе стороны конфликта рассматривают Москву в качестве желанного посредника (чего не было ни в Абхазии, ни в Южной Осетии, по крайней мере, в начале 2000-х годов). Баку и Ереван заинтересованы в развитии двусторонних отношений с Москвой вне Нагорно-Карабахского контекста.
Россия считает Армению своим стратегическим союзником. Обе страны имеют общие интеграционные проекты (ОДКБ / Организация Договора о коллективной безопасности и Евразийский экономический Союз). Однако Москва также дорожит своим партнерством с Азербайджаном. В 2008 году, признав Южную Осетию и Абхазию, Россия потеряла все оставшееся влияние, которое она могла оказать на Грузию. Существуют также коммерческие мотивы продажи оружия Азербайджану, который, в отличие от Армении, платит за это оружие полную цену (Армения может купить российское оружие со скидкой).
В-третьих, Москва хочет избежать дальнейшей эскалации в Карабахе, особенно вдоль армяно-азербайджанской межгосударственной границы. В последнем случае ОДКБ будет вынуждена вмешаться для защиты одного из своих членов (Армении). Имея военное и техническое сотрудничество с обеими странами Южного Кавказа, Россия старается обеспечить баланс сил, не позволяя любой стороне достичь превосходства и предпринять полномасштабное “Размораживание” конфликта.
Среди западных аналитиков распространено мнение, что Россия не заинтересована в урегулировании армяно-азербайджанского конфликта, а стремится сохранить свое влияние как на Баку, так и на Ереван. Этот тезис можно было бы принять, если бы не одна важная деталь. Правда, Москва не предпринимает дипломатических усилий в Карабахском конфликте по альтруистическим причинам. Потеряв значительную часть своего влияния на Грузию, Россия не может позволить себе сделать нелегкий выбор между Арменией и Азербайджаном. С одной стороны, это будет военный союзник и участник общих интеграционных проектов, с другой-соседнее государство, важный экономический и политический партнер.
Однако сегодня Баку и Ереван не проявляют никаких признаков достижения компромисса: их максималистские подходы определяют их внешнюю политику, а сам Карабах в армянском и азербайджанском обществах воспринимается в какой-то степени как священная территория. В таких условиях Москва не заинтересована брать на себя исключительную ответственность и ускорять любые решения, особенно из-за сложности реализации каких-либо перспективных договоренностей. В случае провала таких соглашений это создаст дополнительные риски для репутации Москвы и может ухудшить ее безопасность.
По словам министра иностранных дел России Сергея Лаврова, Карабахская проблема “не может быть решена раз и навсегда в одном документе”. Этот тезис крайне важен для того, чтобы избежать искусственных и завышенных ожиданий в будущем, как это было накануне саммита в Казани в июне 2011 года. Если конфликт не будет урегулирован в течение многих лет, а основные переговорные идеи уже высказаны, было бы наивно полагать, что один или два форума обеспечат позитивный прорыв.
Поэтому с российской точки зрения, в нынешних условиях, минимизация военных инцидентов (а также эффективный мониторинг линии соприкосновения) - это главная цель сегодня, потому что это поможет перейти к следующей основной фазе переговоров. Особенность российско-Западного сотрудничества в процессе урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта и интересы как Еревана, так и Баку в посредничестве России могут стать положительными предпосылками в этом направлении.
