Капитализм умирает, но тащит нас за собой – в могилу

«Информационные технологии уже сделали бытом многое из мечтаний классиков марксизма, хотя, разумеется, и по-другому. В развитых и многих неразвитых странах труд перестал быть необходимым для выживания (и всерьез обсуждается введение безусловного дохода, гарантированного для каждого), разница между рабочим и свободным временем стерлась, а между трудом и развлечением стирается стремительно: труд действительно становится все более творческим. Деньги теряют значение, уступая роль инструмента и критерия успеха все менее отчуждаемым от своих создателей технологиям, которые все меньше продаются и все больше передаются во временное пользование. Значение рынка для общественного развития сокращается, а технологической инфраструктуры растет. Люди чувствуют себя все более свободными в повседневном поведении. То, что вне коллектива это рождает чувства одиночества, брошенности и ненужности — другая тема, как и то, что информационная инфраструктура позволяет жестко (в рамках «алгоритмических обществ») программировать поведение формально свободных людей. Акционеры глобальных корпораций уже, как правило, не могут управлять своей собственностью: эта функция объективно принадлежит топ-менеджерам. Более того: акционеры в массе своей и не хотят управлять, желая быть, по сути, пенсионерами, а не собственниками, и уничтожая тем самым являющуюся фундаментом капитализма частную собственность, которая просто не существует вне процесса управления. Она отмирает, хотя и совсем не так, как предполагали классики. Под вопросом оказывается сам фундамент рынка — эквивалентность обмена! Ведь продажа по завышенной в разы цене эмоций, связанных с обладанием «фирменной» вещью, может быть признана эквивалентной весьма условно». («Время капитализма на исходе: его убивают современные технологии») 

То есть, капитализм почти умер. Но абсурдность ситуации в том, что и полумёртвый, у края могилы, он продолжает господствовать. А его транснациональный сегмент даже готовится ликвидировать национальные государства и навязать всем странам и народам диктатуру «Железной пяты». («От «Железной пяты». А потом – обратно к ней»)

Кстати, в этом тоже видна печать умирания – плутократы могут только паразитировать на государстве, как только они его демонтируют, то начнётся грандиозный, невиданный хаос. Эти безумцы уже просто неадекватны, они готовятся прыгнуть в пропасть и утащить за собой других. (Наиболее адекватные элиты, национал-капиталисты-бюрократы (НКБ) это понимают и как-то противодействуют, см. «Обмен ударами (Италия, Австрия)»))

Господство плутократии возможно потому, что в её распоряжении находятся мощнейшие технологии, на которых она паразитирует и использует в целях удержания своего господства. Хотя она же и препятствует полному «раскочегариванию» НТП, которое создаст изобилие на основные виды продукции и не позволит немногим дельцам взымать постоянно повышающийся «налог с товара». («Космос, Илон Маск, ТНК и Дэвид Боуи»)

Ситуация усугубляется тем, что альтернатива капитализму пока ассоциируется с Левой – по «привычке», так сказать. А Левая не может составить действенную альтернативу, что и демонстрирует история многих десятилетий. Напротив, многие левые подыгрывают плутократам, поддерживая неолиберальный зажим – с ничего не значащими «социальными» оговорками. Многие зациклились на левом либертарианстве, забив на большинство народа – ради различных меньшинств. Многие продолжают жить догмами «марксизма», который, к слову, бесконечно далёк от интереснейшего мыслителя К. Маркса. («Марксизм-капитализм»)

Всё это потому, что сама Левая – порождение капиталистического Модерна. Да, она оппонирует ему, но всё же он свой для неё. Она хочет продолжения всего этого партийно-парламентского «банкета». «Левая декларирует альтернативу капитализму, но при этом она (в лице большинства своих теоретиков) утверждает его «прогрессивность» - в сравнении с докапиталистическими формами политико-экономического устройства. А это утверждение и является некоей идеологической ловушкой, которая как бы «фиксирует» Левую на капитализме. Левый живёт в реальности капитализма, и ничего другого «здесь» и «сейчас» для него нет. Есть некий ориентир «светлого будущее», которому он присягает, но самого этого будущего пока нет. То есть, оно, по большему счете, небытийно, да к тому же о нём ведутся горячие споры». («Левая и либералы», здесь же серия ссылок на статьи, в которых затрагивается «право-левая» тема.)

Всё-таки, в авангарде антикапиталистического движения должна стать Правая (естественно, имеется ввиду не либерал-консервативный лагерь). Да, ей, Правой, тоже надо меняться, и очень сильно - становиться более «левой», точнее, более социальной, консервативно-революционной. Необходим мощный право-левый синтез, в котором найдут своё место и правые, и левые. Но, как представляется, решающий импульс к этому дадут новые правые.

И особая надежда здесь – на Россию. («Насколько левая страна – Россия?»)