Россия снова „открывает” Арктику

Сложно сказать, сколько правды, а сколько мифов в рассказах о глобальном потеплении климата на планете – много разговоров, много споров, множество сломанных копий.

Когда и чем закончатся эти споры, покажет время, а России надо пробовать обратить себе на пользу уже неоспоримый факт – ледовые поля в Арктике уменьшаются по площади и по мощности, навигация по Северному морскому пути становится более продолжительной.

Когда наши предки только открывали эту морскую трассу, ее часто называли «русский путь в Индию» – так почему бы не реализовать эту мечту?

Атомный ледокол класса «Лидер» – пока только перспектива

Но путь к обеспечению круглогодичной навигации не будет простым – начиная с моря Лаптевых и дальше на восток толщина льдов превышает порой четыре метра, без атомного ледокола класса «Лидер» их не пройти.

О «Лидере» пишут много, но как-то стараются обойти тот факт, что этот корабль только-только добрался до стадии эскиза, до реализации его «в железе» пройдет еще немало времени. Это действительно невиданный в истории проект, на создание которого не замахивался даже могучий Советский Союз.

Но держать кулаки, «болея» за успех корабелов и атомщиков, ничего при этом не делая – это не наш метод, как говорил герой одного замечательного фильма.


Возможный вид Атомного ледокола класса «Лидер»

Да, для могучих атомоходов на трассе СМП, в общем-то, порты не требуются – топливо загружать не надо, провизию в трюмы можно загрузить в Мурманске и где-нибудь на Камчатке.

Но караваны судов, которые поведут атомоходы, такими качествами не обладают, для них нужны «пит-стопы» – порты на побережье Арктики, как нужны эти порты и для выстраивания логистики. На западном участке трассы есть Мурманск и Архангельск, которые продолжают активно развиваться, а вот восточнее у нас проблем больше, чем достижений.

Давайте внимательнее присмотримся, что там есть, что уже строится, какими могут быть перспективы.

Иностранные суда на СМП как транзитном пути – это гости, а гостей в дом приглашают, когда порядок наведен, пыль вытерта, помещения проветрены. Так что, пока идет работа по созданию «Лидеров», России нужно самой осваивать свое северное побережье – восстанавливать и расширять старые порты, строить новые, обеспечивать их инфраструктурой, в том числе и обычными, дизель-электрическими ледоколами.

Развитие Арктики с ее природными условиями, хилой инфраструктурой, разделенной на автономные участки, с крайне немногочисленным населением – это не просто сложно, это очень сложно. И очень дорого.

Вне зависимости от формы государственного строя, социализма, капитализма делать это приходилось и приходится только одним методом – СМП должен обеспечивать транспортировку экспортных товаров с максимально возможной прибылью.

Да, тот самый случай, когда природные ресурсы придется вывозить, именно за счет экспорта зарабатывая средства для создания перерабатывающих предприятий, обустройства инфраструктуры, для решения самой большой проблемы – транспортной связности Арктики с «материком».

Газовые и нефтяные компании довольно активно ведут геологические изыскания на нашем морском шельфе, но их буровые платформы – дело будущего, а у России уже есть заделы, которые вполне способны обеспечивать решение всего комплекса задач уже сейчас.

Дудинка и Норильск

Начнем, конечно же, с самого северного в мире международного морского порта – с Дудинки. Но дело не только в географии – Дудинка, если уж честно говорить, была и остается морскими воротами города Норильска с его градообразующим Норильским никелем.

Самая северная в мире железная дорога связывает Дудинку с Норильском, 96 км, проложенных в таких климатических условиях – настоящее инженерное чудо, как и 44 км трассы до аэропорта Алыкель. Он отнюдь не заброшен, сейчас продолжается расширение взлетно-посадочной полосы, но и сейчас он вполне способен принимать Boeing-737 и 757, Airbus 300 и 320.

Кроме того, Дудинка – административный центр Таймырского Долгано-Ненецкого района, который тоже самый-самый. Площадь района – 880 тысяч квадратных километров, что больше площади любого европейского государства. Население – 38’000 человек (Норильск, хоть и расположен на Таймыре, в состав района не входит), плотность населения … один человек на 25 квадратных километров. А на самом деле еще больше, поскольку все население проживает в пяти городках и селах.


Порты Северного Морского Пути, Фото: territoryengineering.ru

Но про Дудинку и Норильск мы вспомнили не только потому, что это наш самый северный конгломерат – именно Норильск и его комбинат позволил уцелеть Атомфлоту. Без всякого преувеличения – если бы не грузы комбината, не северный завоз для его нужд, Атомфлот мог и не пережить 90-е.

Арктика погружалась в морок, и настоящее чудо, что Россия сумела остановить этот гиблый сон. В последние годы ситуация в России, кто бы и что бы не говорил, изменилась настолько, что РусГидро, к примеру, уже готовит технико-экономическое обоснование проекта Нижне-Курейской ГЭС – энергетики уверены, что спрос на электроэнергию будет расти.

Конечно, энергетическая система Таймыра автономна, но, как ни удивительно, электроэнергии здесь производится немало. С 2002 года на полную мощность работает Курейская ГЭС, выдающая в сеть 2,6 млрд кВт*часов, к 2021 году «Норильский никель» намерен завершить полную замену гидроагрегатов Усть-Хантанской ГЭС.

На комбинате лежит обязанность и завоза угля в отдаленные поселки Таймыра – 60 тысяч тонн ежегодно, и обеспечение газом и газовым конденсатом трех городских ТЭЦ. Хорошо или плохо то, что в Норильске комбинату принадлежит вся его энергетическая система, теплоснабжение, что именно комбинат, являющийся основным работодателем, обеспечивает северный завоз?

Да, тотальная монополия – это не хорошо. Но при этом Норильск едва ли не единственный наш заполярный город, население которого после 1991 не уменьшилось, последние шесть лет средний возраст жителей составляет 33 года. Если считать это неким обобщающим фактором развития – значит, во втором по числу жителей городе Красноярского края не все так уж и плохо.

Энергетика Норильска

Энергетика в таких суровых местах в буквальном смысле слова является основой жизни. Отопительный сезон продолжительностью 365 дней в году – такой режим требует безукоризненной работоспособности всех генерирующих мощностей, как электроэнергетических, так и тепловых.

Курейская и Усть-Хантанская ГЭС, опять же одни из самых северных в России, заслуживают отдельного рассказа, но на сегодня их возможности используются на все 100% уже имеющейся инфраструктурой городов и комбината.

Три городские ТЭЦ работают на газе, который поступает из месторождений, право на разработку которых принадлежит опять же Норильскому никелю.


«Норильский никель», Норильск, Фото: art-on.ru

В 1970 году, сразу после окончания строительства 260 километров трассы, в Норильск пришел газ Мессоянского месторождения. Это стало «вторым рождением» Норильска – теперь объем завоза угля уменьшился в десятки раз, 44 млрд кубометров газа месторождения не вычерпаны и сейчас, почти через полвека его эксплуатации.

В 1973 году было введено в эксплуатацию Южно-Соленкинское, в 1983 – Северо-Соленкинское газоконденсатные месторождения, которые тоже соединены с Норильском 300-километровыми трассами.

Самое новое месторождение, освоение которого началось только в 2004 – Пеляткинское, с запасами газа 260 млрд кубометров газа и 7,7 млн тонн конденсата. Хотя на первых трех месторождениях добыча постепенно уменьшается, их запасов вполне хватит на перспективное развитие Таймырского полуострова.

Повторим еще раз нехитрую мысль – чем активнее будет развиваться полуостров – тем больше будет оборот грузов на СМП, тем активнее будет развиваться порт Дудинки, тем лучше Россия буде готова к увеличению проводок транзитных грузов.

Развитие Таймыра затруднено не только его природой и климатом – степень разведанности его недр составляет около 10%, для геологов тут непочатый край работы. То, что здесь явно есть, что искать, доказывают открытия последних лет, как, впрочем, и хорошо забытые старые.

Вот только стоит сразу отметить один нюанс – поскольку государство решило максимально отстраниться от всего происходящего в этом регионе, без обычных для капитализма «приключений» дело тут не обходится.

«Русская платина» в Арктике

В годы Великой Отечественной войны, когда стране нужна была качественная сталь, месторождения никеля были дороже, чем любой драгоценный металл. В 1943-44 годы в 15 км юго-восточнее Норильска было открыто Черногорское месторождение, нынешняя оценка запасов которого составляет: металлов платиновой группы и золота – 44,8 млн унций; меди, никеля и кобальта – 1,33 млн тонн.

После 1991 года, не сразу, но лицензия на разработку месторождения перешла «Черногорской горнорудной компании», 100% акций которой в 2011 выкупила компания Русская платина Мусы Бажаева.

По первоначальным планам Русской платины уже в 2015 году разработка месторождения должна была выйти на проектную мощность – 12-13 тонн палладия, 6 тонн платины и 26 тысяч тонн цветных металлов.

Было составлено технико-экономическое обоснование, предусматривающее создание горно-обогатительного комбината, карьеров, подъездных дорог, проект должен обеспечить городу не менее 3’000 новых рабочих мест.

Русский север, поселок Диксон, Фото: good-post.ru

Но в декабре 2012 года городское собрание Норильска передало участок земли, по которому должны были пройти дороги к новому руднику, в долгосрочную аренду Норильскому никелю.

Потребовалось вмешательство ФАС – только федеральное ведомство смогло заставить стороны решить конфликтную ситуацию в досудебном порядке, на что ушло два года. За это время скользнули вниз мировые цены, и Русская платина крепко задумалась, когда приступать к реализации проекта будет выгоднее всего.

Понять владельцев компании явно можно – ведь речь идет об инвестициях в объеме не менее 1,8 млрд долларов. Но, пока шли суды, Бажаев времени не терял – в 2013 году его структуры получили лицензионное право на разработку еще и южной части месторождения «Норильск-1»: 76,9 млн унций металлов платиновой группы, 3,19 млн тонн меди, никеля и кобальта.

В комплекте эти месторождения практически удваивают объемы, разрабатываемые Норильским никелем, дают шансы на строительство технологически совершенно новых производств, экологически куда более безопасных. Но на «Норильск-1» требуется еще 2,8 млрд долларов – ведь только доставка оборудования стоит необычно больших сумм. Вытянет Бажаев такие суммы в одиночку?

Медленно, но стало выходить из спячки и государство – в декабре прошлого года банк ВТБ вошел в долевое участие по обоим месторождениям. Конкретной информации о том, как, кто и что собирается делать, пока нет – вероятнее всего, идет череда переговоров. Не исключено, что стратегическим инвестором может стать крупнейший китайский производитель золота – China Gold.

Сам Муса Бажаев в одном из интервью говорил, что реализация обоих проектов начнется уже в 2020 году, ВТБ рассматривает возможность собственных инвестиций в объеме около 400 млн долларов.

Нам остается только следить, как будет выглядеть конфигурация имеющихся и потенциальных участников проекта. ГОК и рудники – это 7’000 новых рабочих мест и увеличение потока грузов по СМП с необходимостью расширять Дудинский порт.

Северный широтный ход

Вполне возможно, что задержка с реализацией проекта Русской платины, по иронии судьбы – не так уж и плохо. 21 октября 2017 года в городе Салехарде состоялось заседание Межведомственной рабочей группы по вопросам развития железнодорожного транспорта, итогом которого стало утверждение экономической модели строительства Северного широтного хода. Разговоры о необходимости этого транспортного и инфраструктурного коридора ведутся, то активно, то затихая, уже больше 10 лет, но нельзя исключать, что в этот раз удастся от слов перейти к делу. Конечно, на сегодня предусматривается, что длина новой магистрали составит всего 707 км и закончится она на станции Коротчаево, но есть и такие карты проекта, где его чертят «в полном масштабе»:


Северный широтный ход, Рис.: neftegaz.ru

Нельзя исключать, что в 2018 году, после того, как в России сменится правительство, иным станет и подход государства к арктическим проектам. Сейчас все определяется словами Владимира Путина, сказанными в декабре прошлого года:

«Северный широтный ход начнет строиться сразу после того, как будет очевидна его экономическая целесообразность»

Правительство рассчитывает только и исключительно на перевозку углеводородного сырья – дорога для «моногруза», хотя логичным было бы обратить внимание на максимальную интенсификацию геологической разведки на территории Ямала и Таймыра, чтобы развитие региона определялось не только интересами нефтегазовых компаний, но и всеми, кто заинтересуется освоением месторождений других ресурсов.

Окупать строительство железной дороги в условиях вечной мерзлоты, многочисленных рек, болот, озер только за счет транспортировки газа и нефти? Не следует забывать, что у этих энергоресурсов имеется и другой способ доставки – магистральные газопроводы.

С таким количеством переговоров и уже начавшимися торгами по поводу того, кто будет концессионером еще даже толком не спроектированной дороги, нельзя исключать того, что нефтяники и газовики решат свои проблемы более привычным для них способом.

В любом случае, перспектива появления на Таймыре железной дороги, которая связала бы его с материковой частью России – дело будущего, и перспективы здесь более туманны, чем судьба ледокола «Лидер».

Если Северный широтный ход и придет к берегам Енисея, то состоится это только к тому времени, года Северный морской путь будет загружен куда как более основательно, и вот эти грузы будут уже точно состоять не только из углеводородных ресурсов.

Диксон – ворота Арктики

Если Дудинка – ворота Норильска, то еще один наш порт, расположенный на том же Таймыре, уже многие годы называют «воротами Арктики». Диксон – самый северный порт России, который был международным только в годы войны.

Все конвои, следовавшие через Карское море, формировались именно здесь. 26-27 августа 1942 порт Диксон был атакован немецким крейсером «Адмирал Шпеер», и теперь именами семерых погибших во время этого боя моряков названы семь небольших островов Карского моря.

После войны Диксон облюбовали военные зенитчики и пограничники, которые постепенно благоустраивали обе части поселка – островную и материковую.

Поселок Диксон, Фото: surfingbird.com

Сегодня Диксон – поселок с двух, трех и пятиэтажными домами, порт обеспечивает их водой, теплом и электричеством. Бухта делит поселок надвое, расстояние между островом и материком – пять километров.

Летом через пролив бегают катера, зимой жители катаются туда-обратно на машинах и автобусах, а вот в межсезонье такое путешествие можно сделать только при помощи вертолета.

Да, насчет того, что тут называют летом – это, собственно, всего 20 дней, за время которых температура поднимается почти до 5 градусов тепла. 100 дней полярного дня, столько же – полярная ночь, но 600 человек продолжают жить в этом суровом месте. Да, в конце 80-х население поселка было почти 5 тысяч человек, но это было уже давно.

В Диксоне работает школа, детский сад, больница, работают гидрологическая, биологическая, метеорологическая станции, библиотека, дом культуры. Такое впечатление, что поселок притаился и ждал, когда в него вернется жизнь, ждали этого и замечательные люди, не покинувшие этот суровый край.

Мировые угольные рекордсмены

Если открыть Арктическую энциклопедию 2006 года издания, то в соответствующем разделе можно найти информацию о Таймырском угольном бассейне.

«Общая площадь 60 тысяч квадратных километров, количество угольных пластов мощностью 1-12 метров – несколько десятков. Перспективы освоения бассейна ограничены из-за его труднодоступности, в настоящее время разработка не ведется. Прогнозные ресурсы – 185 миллиардов тонн»

Давайте еще раз, прописью – сто восемьдесят пять миллиардов тонн.

Да, если кто-то думает, что это что-то рекордное, можем разочаровать. Таймырский угольный бассейн занимает всего лишь девятое место в мировой «табели о рангах». Если не отвлекаться на степенно разработанности, а брать в качестве критерия только геологические запасы месторождений, то картина получится следующей:

• Восьмое место – Печорский бассейн, Россия, 265 млрд тонн.


• Седьмое – Аппалачский бассейн, США, 284 млрд тонн.


• Шестое – Рурский бассейн, Германия, 287 млрд тонн.


• Пятое – Иллинойский бассейн, США, 365 млрд тонн.


• Четвертое место – Кузбасс и его 635 млрд тонн.

На территории Кемеровской и Иркутской областей, да еще и на части Красноярского края располагается Канско-Ачинский бассейн (Россия) – 638 млрд тонн. Второе место числится за Ленским бассейном (Россия), хотя он исследован далеко не полностью – Центральноякутская низменность была и остается весьма труднодоступной местностью.

Но то, что тут не меньше 1’647 млрд тонн, геологи уверены. Ну, а абсолютный победитель – это Тунгусский бассейн (Россия) с его разведанными 2’299 миллиардами тонн. Кажется. Наверное, окажется больше – если когда-нибудь удастся до конца исследовать всю его территорию, которая составляет 1 миллион квадратных километров.

«Востокуголь» и Тайбасс

Но Таймырский угольный бассейн (его частенько для краткости называют Тайбассом) имеет несколько особенностей – для добычи угля здесь не нужны шахты, пласты расположены неглубоко.

Но, главное – он расположен вдоль морского побережья. Конечно, мало в мире стран, которых вот эта фраза может обрадовать – Карское море и море Лаптевых это ведь сплошные ледовые поля, запредельно низкие температуры, свирепые ветра. Какой флот может работать в таких условиях?! Россия ответ знает, мы это слово произносим привычно – Атомфлот.

Видимо, очень неплохо знали и знают это слово владельцы и руководители компании Востокуголь. Надо только иметь в виду, что Востокуголь – это управляющая компания, руководящая структурными подразделениями холдинга, которые занимаются непосредственно добычными, перерабатывающими, транспортными работами. «Жемчужина» холдинга, основной добытчик – Сибирский антрацит, работающий в Новосибирской области, на ресурсах Горловского угольного бассейна.

На двух разрезах идет добыча угля марки Ultra High Grade – высококачественного антрацита. Общие запасы угля на принадлежащих компании разрезах – 331 млн тонн, добыча ежегодно растет – стартовав в 2005 с 1,5 млн тонн, в этом году Сибирский антрацит намерен выйти уже на 10 млн.

Добыча идет карьерным способом, уголь хороший, в Новосибирской области к компании относятся хорошо – она тут является крупным налогоплательщиком, обеспечивает в сельской местности более 2’000 рабочих мест, экологические требования выполняет исправно.

Сбыт продукции – в десяток стран мира, как в Европу, так и в Юго-Восточную Азию. Вот казалось – все спокойно, стабильно, успешно, работай себе и работай. Года 2-3 назад компания присматривалась к возможности начать угольный проект в Венесуэле – тепло, солнечно, рынок сбыта в том регионе неплохой. Что стало стимулом «броска на север», причем на самый крайний, какой только у России есть?

Схема поставок сибирского антрацита на экспорт, Рис.: sibanthracite.ru

Что «направо», что «налево», что на юг – Российская Железная Дорога, дорогой наш государственный монополист. Дорогой в буквальном смысле – тарифы таковы, что при мировых ценах на уголь, даже высококачественный, ставят бизнес на зыбкую грань рентабельности. И с 2014 года Востокуголь решается на дерзкий проект – пойти на Тайбасс, на Диксон.

Нельзя исключать, что приобретение лицензий на 50 участков угольного бассейна имело и какую-то иную подоплеку – все мы прекрасно помним, что именно 2014-й год стал рубежом, после которого многие российские крупные бизнесмены получили стимул вкладываться в проекты на территории России. Востокуголь отказался от работы в солнечной Латинской Америке – для того, чтобы насладиться красотой арктической природы.

Основной акционер Востокугля Дмитрий Босов родом из Барнаула, ему, конечно, север привычнее – желающие могут иронизировать на эту тему, приписывать ему планы будущей перепродажи бизнеса в третьи руки, вот только факты говорят об обратном. Для нас – Аналитического онлайн-журнала Геоэнергетика.ru – есть наш собственный «индикатор серьезности намерений» любой компании и думаем, нашим читателям он достаточно понятен.

В марте этого года Востокуголь подписал соглашение с Росатомом– сибиряки помогут нашим атомщикам с обустройством портовой инфраструктуры для Павловского полиметаллического месторождения на Новой Земле.

О Востокугле 29 сентября говорил в своем интервью Коммерсанту глава Атомфлота Вячеслав Рукша – как об одном из самых перспективных, наряду с нефтегазовыми кампаниями, заказчике на проводку кораблей по трассе СМП. Нам этого вполне достаточно, но есть и еще факты, говорящие о том, что Востокуголь, управляющий теперь и Арктической горной кампанией, пришел на Таймыр всерьез и надолго.

Угольные разрезы, лицензии на которые получил Востокуголь, расположены, по северным меркам, в «шаговой доступности» от порта Диксон – не более 200 км, а самые ближние позволяют, как показали пробные отгрузки, везти антрацит к причалу самосвалами.

Вот с ближайшего лицензионного участка – «Река Малая Лемберова» работа и началась. Плановый максимальный объем добычи должен составить 30 миллионов тонн – немало, но, с учетом объема ресурсной базы, Востокуглюработы хватит на несколько веков, ведь на Таймыре запасы только антрацитов, по оценкам геологов, составляют 74 млрд тонн.

Малолемберговский участок «небольшой» – всего-то 600 миллионов тонн, но его вполне хватит для того, чтобы окупить планируемые инвестиции. В числе всего прочего, что потребуется создать для реализации проекта – 200 км узкоколейной железной дороги, которая планируется для того, чтобы связать самые дальние участки с портом.

«Парадокс Диксона»

Вкладываться Востокуголь намеревается весьма серьезно, поскольку, по словам председателя правления Александра Исаева,

«Мы хотим, чтобы Диксон стал мировой столицей Арктики»

Звучит амбициозно, но, если разложить проект Тайбасса на составляющие, то именно таким итог его реализации и будет. Порт Диксон получит развитие как порт для приемки всех необходимых для обеспечения грузов – техники, строительных материалов и всего, что понадобится для поселка, которому предстоит стать городом.

Как и руководители Норильского никеля, Востокуголь считает постоянно населенные города лучшим вариантом по сравнению с вахтовым методом – специалисты после рабочего дня должны возвращаться не в общежитие, а к себе в семью.

При выходе на полную мощность угольных разрезов Востокуглюпотребуется около 15-20 тысяч человек, с семьями население Диксона может вырасти до 50-60 тысяч. Не Норильск, конечно, но для Диксона Норильск – далекий южный город, до которого самолетом добираться полтора часа.

15-20 тысяч сотрудников – это и персонал двух новых портов, к строительству первого из них – «Чайки», Востокуголь уже приступил. Каждый из портов будет рассчитан на перевалку 15 млн тонн угля в год, в прошлом и этом году Востокуголь сделал пробные отгрузки – по СМП прошли сухогрузы грузовместимостью 40 тысяч тонн.

Понадобятся люди и в аэропорт, который угольщики намерены расширять и модернизировать, нужны будут специалисты для больниц и школ – Диксон придется «комплектовать», как любой другой город. План этот можно было бы назвать «прожектом», мечтаниями, но Александр Исаев и Дмитрий Босов на мечтателей совершенно не похожи.

Порт Диксона, Фото: iz.ru

Угольные разрезы, доставка добычи до портов без участия РЖД, собственные порты, в которых нет нужды выстраиваться в очередь, оплачивать услуги сторонних стивидорских компаний, возможность поставлять продукцию как в Европу, так и в Азию собственными судами класса Panamax, о строительстве которых Востокуголь начал вести переговоры с норвежцами из Nordic Bulk Carriers – это, все вместе взятое, экономически выгоднее, чем сотрудничество с РЖД.

Такое вот явление, эдакий «Парадокс Диксона» – тарифы государственного монополиста стали одним из главных стимулов для того, чтобы частная компания приступила к реализации проекта, имеющего стратегическое значение для государства.

Появятся на Диксоне и те, кто с углем не связан – в феврале прошлого года Востокуголь провел совещание с участием высшего руководства министерства обороны во главе с Сергеем Шойгу.

Результат совещания логичен – и порт, и аэропорт будут иметь двойное назначение, флоту и авиации нужны базы на Арктике. В ближайшее время военные намерены приступить к строительству гарнизонного городка, численность военнослужащих предполагается до 200 человек.

Правительственная программа развития Арктики

Возможно, эти результаты стали одной из причин для того, чтобы правительство России смогло рассмотреть в громадье своих планов, огромных организационных усилий и эту «мелочь».

В сентябре правительство продлило срок действия «Программы социально-экономического развития Арктической зоны» до 2025 года. Программа, подчеркнем, правительственная, вот только по ее содержанию догадаться об этом не очень просто. Ключевой момент реализации этой программы – создание восьми опорных зон развития Арктики, текст написан традиционным языком:

«Опорные зоны представляют собой комплексные проекты социально-экономического развития. Предусматривается синхронное применение взаимосвязанных действующих инструментов территориального и отраслевого развития, а также механизмов реализации инвестиционных проектов, в том числе на принципах государственно-частного и муниципально-частного партнерства»

Нам хочется верить, что подробный анализ этого документа делать не придется по той причине, что он будет в корне изменен, и мы действительно увидим в нем присутствие государства.

Чтобы было понятнее, давайте рассмотрим «план правительства» на примере Таймыро-Туруханской опорной зоны. Правительство сообщает нам, что тут уже работает компания Норильский никель – потрясающая новость, как и то, что участия государства в этой компании нет.

Частная компания Русская платина намерена освоить новые рудные месторождения, на Сырадасайской перспективной угольной площади (150 км южнее Диксона) частная компания Северная звезда планирует открытый карьер, обогатительную фабрику, ТЭЦ и 120 км железной дороги до Диксона, где уже приступила к работе частная компания Востокуголь.

Не забыты в государственной программе и нефтяные месторождения Таймыра – Лукойл и Независимая нефтяная компания, две частные компании, строят планы по освоению месторождения Пайяха.

Можно и дальше «пробежаться»: Ямал будет развивать НОВАТЭК, Воркуту – Воркутауголь, развитие Мурманска и Архангельска обеспечат частные компании судостроения, машиностроения, туристические компании. Присутствие государства в Арктике – только и исключительно силами государственных компаний: Роснефть, Газпром, РЖД, Атомфлот, министерство обороны. Впрочем – нет, лукавим, ведь:

«В программе заложены инвестиции в развитие образовательной инфраструктуры и привлечение около 2 тысяч специалистов высшего и среднего звена из других регионов России».

Две тысячи квалифицированных бюрократов как основа развития Арктики – это, согласитесь, весьма серьезный вклад в развитие Арктики. Именно поэтому предложение о том, что СМП должен получить единого координатора в лице Росатома нашему журналу представляется наиболее логичным – большое дело должно быть передано под начало тем, кто умеет работать, а не создавать красиво оформленные «комплексные программы развития всего и сразу».

Проект освоения Тайбасса, к реализации которого активно приступила компания Востокуголь, которая уже сейчас активно сотрудничает с Росатомом, может стать действительно очень серьезным вкладом частного бизнеса в реализацию едва ли не самого важного государственного проекта – развития Северного морского пути и Арктики.

Время, которое требуется для выхода проекта на полную мощность, практически совпадает со сроками, которые необходимы для создания атомных ледоколов класса «Лидер».

Если эти планы будут выполнены, Арктика действительно получит свою собственную столицу – город, который вырастет на месте нынешнего поселка Диксон.

У России есть еще несколько не менее значимых для Арктики проектов, и мы обязательно продолжим рассказывать о наших северных перспективах.