Указ предписывал пытать тех, кто не подчинялся официальной церкви-2

Инквизиционные методы борьбы с расколом

…В 1745 г. возникло новое дело, по которому было привлечено 446 обвиняемых. Следствие продолжалось 12 лет и закончилось лишь в 1757 г.

Участники этого антицерковного движения в своих религиозных исканиях отразили глубокую ненависть к крепостному строю. Вместе с тем в нем выявилось и неумение крестьян найти средство борьбы с эксплуататорами.

Проповедуемое участниками этого движения смирение и уход от жизни лишь уводили их в сторону от классовой борьбы. И на этот раз в следственной комиссии активную роль играли Синод и его представители: ректор Славяно-греко-латинской академии архимандрит Порфирий Крапский, священник московского Архангельского собора Иван Иванов, протопоп Петропавловского собора Михаил Слонимский и ключарь Василий Баранович.

Следствие велось в московском Спасо-Андрониевом монастыре, где размещена была следственная комиссия, а заключенных держали в особом здании, вблизи монастыря.

Сенат мало вмешивался в дела следственной комиссии, зато Синод принимал в ней большое участие. Синод составлял вопросные пункты для ведения следствия, посылал своим представителям инструкции, направлял следствие в желательном для него духе, получал следственные материалы и «экстракты» из них.

Следуя инструкциям Синода, духовные следователи допытывались, кто принимал участие в распространении этого антицерковного движения, и привлекали к следствию все новых и новых людей.

В распоряжении следственной комиссии были заплечные мастера. Пытки, «встряски», битье кнутом не прекращались.

Наконец следствие закончилось, и комиссия приступила к составлению приговора. Члены комиссии — представители Синода — добились суровой кары: пятерых приговорили к публичному сожжению26, — к другим видам смертной казни, остальных — к наказанию кнутом и плетьми, ссылке в каторжные работы и отдаче в солдаты. Приговор поступил на утверждение Сената, который заменил смертную казнь наказанием кнутом и ссылкой в каторжные работы.

По отношению к остальным участникам этого антицерковного движения приговор был утвержден без всяких изменений.

В 1769 г. возникло новое дело об антицерковном движении в Тамбовской и Воронежской губерниях, по которому допрашивались 232 человека. Следствие велось так же, как и в предыдущих процессах, руководили им представители духовного ведомства. И опять многие участники движения были обречены на смерть.

Сенат заменил смертную казнь ссылкой в каторжные работы и военную службу, остальных приговорили к разным наказаниям. Имущество приговоренных было конфисковано, а дети отданы в военные школы.

Массовые преследования раскольников и других противников церкви вели и местные духовные власти. В 1761 г. Тобольская духовная консистория арестовала и держала под крепким караулом 29 человек, обвиняя их в том, что они «православной церкви противники».

Тобольская раскольническая контора грабила и разоряла работных людей и крестьян Исетского округа, сажала их в тюрьмы, что приводило даже к расстройству работы на казенных заводах. Сенат был вынужден смирить усердие духовных властей. Он указал консистории, что она ведет себя «весьма неприлично». Учитывая тревожное время и массовые крестьянские волнения, Сенат советовал консистории и архиерею держать крестьян и работных людей «в покое и тишине»33.

Нелегко приходилось и тем противникам официальной церкви, которым смертная казнь заменялась другим наказанием. Это наказание нередко было горше смерти.

Например, Ивана Яковлева в 1753 г. за его «злодейственные богопротивные вины» нещадно били кнутом и, вырезав ноздри, сослали в ручных и ножных кандалах в тюрьму Соловецкого монастыря. В случае произнесения «непристойных слов» монастырские тюремщики обязаны были вкладывать ему в рот кляп34.

Крестьянина костромских вотчин князя Куракина Дмитрия Белова за непринятие им икон и отказ посещать церковь подвергли в 1751 г. трехкратной пытке и сослали в Рогервик в каторжные работы навечно35.

За отказ признавать святых и неверие в чудеса хотели сжечь в 1762 г. крестьянина села Большое Мартово Нижегородского уезда Петра Гаврилова, следствие над ним производила Астраханская духовная консистория. Смертную казнь ему заменили наказанием кнутом и ссылкой на Нерчинскую каторгу36.

Поддерживая официальную церковь, правительство беспощадно расправлялось с теми, кто выступал против нее, кто добивался свободы совести. В 1721 г. по случаю окончания Северной войны и заключения мира со Швецией была объявлена амнистия по всем преступлениям, но по настоянию Синода осужденных за выступления против церкви не амнистировали.

Террор церкви по отношению к церковным противникам наносил немалый ущерб интересам государства. Тысячи раскольников и других «врагов церкви» томились в тюрьмах, предавались смерти.

Спасаясь от преследований, они покидали заводы и села. Помещики и заводчики пытались добиться смягчения террора, но наталкивались на сопротивление Синода и его представителей.

Управляющий Олонецкими заводами де Геннин писал Петру I, что он опасается от новгородского архиерея Иова «погубления». Он просил освободить от заточения мастера Семена Денисова, «годного в сыске руд и радетеля в заводской работе», а также прекратить преследования заводских людей — раскольников «во избежание остановки» завода. Но ходатайство де Геннина не было удовлетворено — террор продолжался37.

В 1763 г. возник вопрос о предоставлении некоторых льгот раскольникам, бежавшим за рубеж, чтобы побудить их вернуться на родину, однако группа влиятельных архиереев во главе с петербургским митрополитом Гавриилом и крутицким епископом Амвросием предостерегала правительство о гибельности для церкви послабления в области религиозной свободы.

Напомнив, что в России было принято «разноверцев всячески истреблять», эти иерархи старались запугать правительство, что от послабления раскольникам «церковь может разодраться на двое»38.

В Уложенной комиссии 1767 г. церковники продолжали настаивать на применении суровой казни к раскольникам и разорении их жилищ и церквей39.

Одним из следствий кровавого террора по отношению к раскольникам было их самосожжение, принявшее большие размеры в XVII-XVIII ее.

Самосожжение часто объясняется причинами мистического характера, проповедью, будто «мир во зле лежит», верой в пришествие царства антихриста, желанием очиститься от следов злого царства, совершить искупительную жертву огнем.

Эта же идея легла в основу замечательной картины художника Г. Г. Мясоедова «Самосожигатели», в которой с большой силой изображена толпа раскольников вместе с женами и детьми, мечущихся в пламени, а среди них суровый старец — виновник самосожжения.

Такой взгляд на самосожжение давал церковным писателям повод говорить о том, что самосожжение – результат деятельности особой секты, считавшей самосожжение необходимым условием духовного спасения.

Это, однако, неправильно. Самосожжение, особенно в начале его распространения, не было догматом какой-нибудь секты, в нем проявлялось крайнее отчаяние людей, затравленных беспощадным преследованием со стороны правительства и церкви.

Одно из первых массовых самосожжений раскольников произошло в 1676 г. в Пошехоновской волости Белосельского уезда. Здесь сожглись «очарованные волшебством от раскольнических учителей» 1920 человек.

В 1679 г. на реке Березовке в Тобольском крае по инициативе раскольнического чернеца Иванища и попа Домициана сожглось около 1700 раскольников.

Жалуясь на притеснение духовных властей и приказных людей, крестьяне писали, что священники держат их без одежды на морозе и что если их не избавят от разорения, то они готовы «в огне сгореть»40. В 1683 г. розыск раскольников в селе Федове Новгородского края производил монастырский старец строитель Рафаил «нещадным битием, пытками и казнями смертными».

Розыск привел к великому разорению крестьян. Помещик князь Долгоруков считал, что Рафаил мстил крестьянам за отказ давать ему деньги по его требованию. В 1687 г. массовое самосожжение было в местечке Березово Олонецкого уезда. До тысячи раскольников, видя «лютое нападение, суровое свирепство и звериную наглость» инквизиторов, предали себя огню.

Инквизиторы хотели взять раскольников живыми и отправить к епископу на мучение, но они предпочли смерть от огня41.

Церковь и правительство жестоко расправлялись с людьми, считавшимися организаторами сопротивления раскольников. Их подвергали трехкратному допросу под пыткой, затем сжигали в срубе, а пепел развеивали.

О массовом самосожжении раскольников под влиянием гонений свидетельствует сводный старообрядческий «синодик»; только за 1667-1700 гг. этой мучительной казни предали себя 8834 человека42.

О самосожжении как результате отчаяния подвергавшихся гонениям людей повествует и старообрядческий стих того времени об антихристе. Стих призывал раскольников не сдаваться «духу нечистому — злому антихристу» и предпочесть смерть отказу от старой веры, обещая за это царство небесное:

Не сдавайтесь вы, мои светы, Тому змию седмиглаву. Вы бегите в горы, вертепы. Вы поставьте там костры большие, Положите в них серы горючей, Свои телеса вы сожгите43.

В XVIII в. самосожжение, хотя и не в таких больших размерах, продолжалось. Это была крайняя форма социального протеста против феодально-крепостнического гнета, для подавления которого правительство посылало воинские команды с участием представителей церкви.

Так, тобольский митрополит Антоний в 1722 г. уговаривал раскольников Абацкой слободы «отдать кесарю кесарево», т.е. платить исправно подати, но раскольники отказались повиноваться увещеваниям митрополита. Его посланцев они предупреждали: «Аще вы нас погоните, мы в руки живы не дадимся, бересты и смолы и дрова и солома и пороху с пуд приготовлено»44.

По тем же причинам сожгли себя в 1732 г. 210 раскольников около Олонца. В том же году решили подвергнуть себя сожжению крестьяне – раскольники деревень на реке Вышме Тобольской губернии.

Тобольский митрополит Антоний выслал для «увещевания» воинскую команду с соборным протопопом Иваном Соболевым и иеродиаконом Иоанникием Павлоцким. Но крестьяне, зная, что за увещеваниями последуют пытки и казни, предпочли сжечь себя. В огне сгорело свыше двухсот человек.

Много зла причинил исетским раскольникам челябинский протоиерей Флоринский, жестоко преследовавший раскольников и разорявший их хозяйства. Раскольники, не желавшие отказаться от своей веры, по требованию Флоринского были отправлены в 1751 г. в кандалах в Тобольск.

Боясь преследований, они притворно отказались от своей веры, и им разрешили вернуться на родину. Не видя возможности исповедовать свою веру и страшась новых гонений, они решили себя сжечь. В огне сгорело 64 человека45. Исетская канцелярия, опасавшаяся разорения работных людей и остановки заводов, запретила высылать раскольников по требованию духовного начальства на допросы, что вызвало с его стороны энергичный протест.

В Ялуторовске карательную экспедицию против раскольников возглавлял протопоп Калиновский. Его действия вызвали массовые жалобы крестьян. Они заявляли, что сожгут себя, если их не избавят от этого инквизитора.

Жестокие преследования терпели крестьяне – раскольники от наместника Далматова монастыря Митрофана, челябинского заказчика попа Петра Словинского, настоятеля тюменского Троицкого монастыря архимандрита Иосифа и игумена Троицкого Рафаиловского монастыря Александра. Эти преследования вызвали ряд самосожжений.

Массовое самосожжение возникло в 1756 г. в деревне Мальцево Чаусского острога Томской провинции. Крестьяне, окруженные воинским отрядом и священниками, жалуясь на свое разорение, требовали отмены поборов в пользу духовенства, а также смены заводского начальства, которое замучило их на казенных работах.

Отряд пытался захватить крестьян силой, но они оказали вооруженное сопротивление. Видя, что сопротивление безнадежно, они сожгли себя46.

Причиной самосожжения нередко были тяжелые условия труда на казенных заводах. Например, крестьяне Колыванских заводов в 1742 г. жаловались, что работать им очень «натужно». Отказавшись от работ, крестьяне заперлись в избе, вооружившись ножами и ружьями. Воинский отряд, сопровождаемый попом – заказчиком, пытался взять крестьян силой, но они подожгли избу и сгорели47.

Немало случаев самосожжения отмечено в начале 60-х годов XVIII в., когда на местах, при духовных консисториях, были организованы раскольнические конторы, имевшие большие полномочия по борьбе с противниками господствующей церкви.

Такова была, например, Екатеринбургская раскольническая контора. Подвизавшиеся в этой конторе представители церкви называли себя «крепкими воинами Христа бога нашего».

Эти «воины» хватали раскольников на рынках, в деревнях и рабочих поселках, бросали их в тюрьмы, где держали скованными по рукам и ногам, вели допросы с «пристрастием», т.е. подвергали пыткам, безжалостно избивали их детей.

Если такие меры по «увещеванию» раскольников не приводили к желательным результатам, раскольников отправляли из Екатеринбурга в Тобольск. Здесь, в консисторской тюрьме, несчастных вновь подвергали пыткам и истязаниям, вынуждая принять православие.

На родину они могли вернуться только в том случае, если отрекались от старой веры.

Как пример инквизиторской деятельности церковников приведем деятельность «судящего» попа Юрьевецкого духовного правления Ивана Сокольского. Имея поручение Раскольнической конторы «сыскать» раскольников в дворцовой Рыбковской волости, судящий поп явился в 1760 г. в волость в сопровождении церковников, вооруженных ружьями и дрекольем, и, захватив раскольника Лаврентия Леонтьева, бил его «смертным боем».

Поп Сокольский грозил замучить раскольника до смерти, если тот не выдаст своих единоверцев, живших в окрестных селах.

В деревне Шубной поп Сокольский «мучительски» бил «до великой крови» старуху – раскольницу Марфу Васильеву, вследствие чего, как было отмечено при ее освидетельствовании, она к «жизни была безнадежна».

В деревне Каменное судящий поп захватил 16 раскольников и велел разложить «необычные и великие огни», угрожая им смертью.

Бесчеловечные поступки духовных властей, разорявших жилища и хозяйства крестьян и подвергавших их мучительным наказаниям, вызвали волну жалоб и протестов. Крестьяне писали о своих мучителях, что те «во всем жестоки, гневны, наглы, люты, яры, страшны, ненавистны, мерзки».

Когда в 1761 г. сожглись 150 раскольников – заводских людей деревни Кузино Исетского округа Оренбургской губернии, правительственная комиссия была вынуждена признать, что причиной самосожжения были «непорядочные поступки» духовной консистории и разорения, чинимые священниками и командой48.

На попа Сокольского и других представителей церкви, беспощадно расправлявшихся с крестьянами – раскольниками, жаловались также дворцовые власти, так как бегство и разорение крестьян подрывало дворцовое хозяйство. Эти жалобы, однако, успеха не имели49.

Церковниками недовольны были также заводчики и управители казенных заводов. Они писали, что в результате преследований работные люди оставляли заводы, что заводские работы во многих местах останавливались и что казна терпит из-за этого большие убытки. Но бороться с церковными инквизиторами было трудно. «Убытки души больше всех убытков», обычно отвечали они.

Правительство не только не осуждало духовные власти за бесчеловечную расправу с раскольниками, но защищало их от нападок светских властей. А для борьбы с самосожжением оно установило для их участников политическую смерть: самосожигателей, не сгоревших на кострах, клали на плаху, объявляли им смертный приговор, а затем, подняв с плахи, посылали в каторжные работы.

Самосожжения происходили также под влиянием агитации расколоучителей. Восхваляя самосожжение как искупительную жертву, как «новое крещение в огне», они старались уверить обманутых ими крестьян, что самосожжение является богоугодным делом, обещая за это царство небесное и райское блаженство. Сами же расколоучители, проповедуя вечную славу от «самоубийственных смертей», предпочитали спасаться от огня.

В 1687 г. в скитах на реке Печенке Тюменского уезда по наущению старцев на глазах ратных людей сожглось до трехсот крестьян, старцы же, организовавшие сожжение, «выметались из окон»50.

Организатор «гари» в Палеостровском монастыре Емельян Иванов сам не сгорел, а, захватив монастырскую казну, бежал. В 1745 г. сожжение раскольников в местечке Лебедяны Каргопольского уезда организовал поп Ефим Иванов; сам же от огня скрылся.

Под влиянием агитации расколоучителя Даниила Санникова в 1751 г. сгорело 70 крестьян деревни Гусевой Тюменского ведомства. Санников исчез, а затем появился в других местах, где также вел агитацию среди крестьян за сожжение.

Не всегда раскольники, крестьяне и работные люди пассивно относились к «грабительству» и «разорению», которые чинили им представители церкви. Они оказывали им часто активное сопротивление.

В 1687 г. крестьяне – раскольники, вооруженные ружьями и дрекольем и имевшие даже пушки, захватили Палеостровский монастырь в Челмужском погосте Олонецкого края, уничтожили церковную утварь, монастырские жалованные грамоты и купчие крепости, а игумена Феодосия с десятью монахами связали и бросили в погреб.

Для освобождения монастыря был снаряжен большой воинский отряд во главе с протопопом. Восставшие крестьяне держали монастырь в осаде в течение шести недель. После отчаянного сопротивления осажденные решили сжечь себя и монастырь. В огне сгорело около 2700 человек.

В 1689 г. крестьяне – раскольники вновь захватили Палеостровский монастырь, на этот раз они владели им около девяти недель. Оказав воинскому отряду отчаянное сопротивление, во время которого было убито и ранено свыше 50 человек, крестьяне вторично подожгли монастырь, а себя предали сожжению51.

В 1693 г. раскольники захватили церковь Пудожского погоста, изгнали священников и разграбили утварь. Для наказания восставших царский воевода Стрешнев послал воинскую команду с духовенством. Команде было велено сжечь крестьянские дома, а их самих отправить в тюрьму.

Уйдя от отряда в деревню Строкино, крестьяне – раскольники заперлись в четырех избах и после отчаянного сопротивления предали себя сожжению, понося церковь и духовенство, называя церковь «вертепом разбойников», а священников — «волками врата адова».

Ожесточенное сопротивление царским войскам оказали в 1738 г. крестьяне -раскольники деревни Шадрино Тобольской провинции. Они превратили свою деревню в настоящую крепость и яростно сопротивлялись воинской команде, во главе которой стоял воевода Шапошников.

Видя свое бессилие в борьбе с царскими войсками, раскольники затем сожглись (в огне погибло более трехсот человек). В деревне Шарташской около Екатеринбурга в июне 1761 г. 200 крестьян – раскольников встретили ножами, дубьем и кольем священников, отправившихся для борьбы с расколом, и хотели их убить. Церковников с трудом спасла воинская команда.

В результате жестокой расправы духовного ведомства с раскольниками в течение XVIII в. было сожжено 1733 человека, а всего самосожжению подвергло себя 10567 человек52. Многие крестьяне – раскольники бросали свои дома и бежали в глухие места, куда не доходили еще церковные заказчики, а также за границу – в Польшу и Литву.

Бегство крестьян и работных людей наносило серьезный ущерб помещикам и заводчикам. Правительство было вынуждено принять некоторые меры против расправы духовных властей с работными людьми. В 1761 г. особым сенатским указом духовным командам был запрещен въезд в заводские поселки, а гражданским властям предписывалось не оказывать больше духовным командам содействия в розыске раскольников.

Екатеринбургская раскольническая контора была переведена в Тобольск, где духовные власти продолжали свою деятельность по борьбе с расколом. И все это делалось во имя торжества православия, для подавления свободы совести.

В феврале 1762 г. Раскольническая контора была закрыта, однако преследования раскольников не прекратились. После ликвидации Раскольнической конторы самосожжение перестало быть массовым явлением, однако в отдельных случаях оно продолжалось.

И в этих случаях самосожжение было часто ответом на притеснения, которые чинились по отношению к раскольникам царскими чиновниками и духовными властями. В 1764 г. в деревню Любачи Новгородской губернии прибыла воинская команда во главе с монастырским игуменом. Они потребовали от крестьян, чтобы те перешли в православие. Крестьяне сопротивлялись команде в течение двух месяцев, а затем предали себя огню.

В 1771 г., как сообщил ростовский епископ Афанасий, в Островском лесу Пошехоновского уезда сожглось 14 раскольников, а в 1787 г. 53 раскольника — взрослых и детей — нашли смерть в озере Сазыкуль Екатеринбургской губернии53.

Отдельные случаи самосожжения наблюдались и в XIX в. Так, в 1812 г. на юге России крестьяне хутора Костенки в виде протеста против царской власти сожгли себя в пещере. В 1860 г. в Олонецкой губернии в срубе сгорело 15 человек, а в конце 1896 г. близ Тирасполя в Терновских плавнях Федор Ковалев заживо закопал 25 человек «ради их спасения и избавления от власти антихриста».

Суровые преследования раскольников осуждались прогрессивными деятелями того времени. Они писали, что «духовенство… исполнилось гордыней, вооружилось ненавистью и гневом, что оно свирепствует над народом, заставляет его итти в ссылку и даже на смерть».

Даже некоторые представители духовенства вынуждены были признать, что безмерная строгость церковников, подвергавшая народ унижению, бесчестию, потере имущества, жен и детей, а часто и жизни, вызывала ненависть к духовенству и сопротивление54.

Несмотря на сопротивление со стороны церкви, массовый террор к раскольникам стал ослабевать. К этому времени раскол перестал быть оппозиционным течением и в значительной степени утратил характер социального протеста против феодально – крепостнической эксплуатации.

Идейное руководство расколом перешло в руки зажиточных элементов. Раскол превратился в одну из форм церковной организации, которой вершили эти зажиточные элементы. Несмотря на протесты духовенства, правительство было вынуждено ликвидировать Раскольническую контору и отпустить содержащихся в тюрьмах раскольников, освободить их от уплаты двойного подушного оклада.

Это не мешало, впрочем, вновь возбуждать против людей, не желавших подчиниться господствующей церкви, жестокие преследования.

Так, в августе 1799 г. в Новороссийской губернии около 30 духоборов были сосланы в Екатеринбург навечно в каторжную работу. Их велели содержать скованными и использовать на наитягчайших работах, чтобы они, как сказано в синодском указе, «отвергающие вышнюю власть на земле, восчувствовали, что есть на земле эта власть»55.

В начале XIX в. раскольников насчитывалось более миллиона. Правительство было вынуждено считаться с этим и предоставить раскольникам некоторые гражданские права и, по крайней мере формально, даже право исповедовать свою веру.

Гонения на раскольников, однако, не прекратились. Защищая привилегии господствующей церкви, правительство запрещало «внешнее оказательство раскола», т.е. его открытое исповедание, рассматривая это как «нарушение общего благочиния и порядка».

Представители церкви зорко следили за теми, кто отказывался от исповеди и причастия по религиозным соображениям. Борьбу с расколом вели мерами полицейского порядка.

Гражданские власти обязаны были содействовать православной церкви в охранении ее господствующего положения и «незыблемости самой веры». С этой целью запечатывались раскольнические часовни, уничтожались чтимые раскольниками мощи, преследовались собрания верующих как «публичное оказательство раскола»56. Во многих губерниях были организованы особые секретные комитеты по делам раскольников.

Эти комитеты продолжали борьбу с расколом, стремясь его искоренить или хотя бы ограничить. Такой же секретный комитет был создан и при Синоде. Раскольников продолжали ссылать в отдаленные места, разлучали с семьями, разрушали их хозяйства. Солдат, перешедших из православия в раскол, судили военным судом и подвергали тяжким наказаниям.

Так, в 1844 г. севастопольский военный суд судил 20 солдат за отход от православия. Часть солдат забили до смерти шпицрутенами, прогнав через строй в 500 человек, остальных пороли розгами57.

Раскольники и сектанты считались неполноценными гражданами. Им запрещалось в некоторых губерниях владеть землей, не разрешалось открывать школы и учить детей грамоте, они не принимались на государственную службу, им ставились ограничения при прохождении военной службы, у них отбирали детей и, под предлогом воспитания в православной вере, ссылали в монастыри.

Упорствующих преследовали в административном порядке, отправляли в ссылку. Браки раскольников, рождения и смерть долгое время не регистрировались. Одной из мер борьбы с расколом было уничтожение раскольнических молитвенных домов и монастырей.

Так, в 1835 г. в иргизский Средненикольский монастырь прибыл архимандрит православного монастыря с воинским отрядом и разгромил его. Раскольники пытались оказать сопротивление, но оно было подавлено, многие участники его преданы военному суду.

Разгрому подверглись и старообрядческие церкви. За 1842-1852 гг. было уничтожено и закрыто 494 молитвенных дома, в 1856 г. были запечатаны алтари старообрядческого центра — московского Рогожского кладбища (они были распечатаны только в 1905 г., т.е. через 50 лет)58.

Раскольников обвиняли в том, что, не признавая официальной церкви, они выступают против царской власти и являются носителями революционных идей. Московский митрополит Филарет подозревал раскольников в желании отделиться от государства.

Охрану православной церкви он считал «коренным правилом» православного государства, в раскольниках же и сектантах видел врагов не только церкви, но и государства.

Такое же отношение к раскольникам (старообрядцам) проявлялось и после подавления первой русской революции. Представители церкви усматривали в общинах старообрядцев социально – политический характер и пропаганду социал – демократических идей.

Конечно, такое обвинение не имело под собой никакой почвы, так как старообрядческие вожди не переставали клясться в верности самодержавию59. Старообрядческие руководители горячо возражали против придания их религиозным стремлениям противоправительственного и тем более революционного характера и всюду заявляли о своей преданности самодержавию.

Когда А.И. Герцен гневно осуждал церковь и царское правительство за их нетерпимое отношение к старообрядцам и сектантам, старообрядческие вожди ответили Герцену на это анафемой и назвали его «антихристовым предателем».

Старообрядческий митрополит Кирилл в своей грамоте старообрядческим архиереям от 24 февраля 1869 г. призывал русских раскольников показать царю свое благоразумие, удалиться от всех его врагов и особенно от «злокозненных изменников, находящихся в Лондоне и возмущающих народ своими писаниями», т.е. от Герцена60.

В период революционной ситуации 1859-1860 гг., когда в русском обществе велась агитация за введение в России конституции и ограничение царской власти, вместе с господствующей церковью старообрядческие вожди выступали в защиту неограниченного самодержавия и осуждали тех, кто мечтал о конституции.

Настоятель Белокриницкого монастыря Павел Великодворский говорил, например, старообрядцам: «Конституция — нож, медом помазанный на погубление людей; она от антихриста, ибо царь богом поставлен»61.

Во время польского восстания 1863 г. старообрядцы приветствовали Муравьева – вешателя и обратились к Александру II с «всеподданническим» адресом, в котором раболепно выражали свои монархические чувства.

Выражая любовь и преданность царской власти, старообрядцы говорили: «Заподозривать в нас, старообрядцах, наш исконный русский патриотизм, тысячекратно доказанный, значит не признавать нас русскими»62.

Во время покушений на Александра II в 1865-1866 гг. старообрядцы вновь обратились к царю с уверениями в преданности и любви.

В феврале 1906 г. старообрядческая делегация посетила Николая II и в знак «беспредельной любви и преданности» преподнесла ему верноподданнический адрес, который подписали 76447 старообрядцев.

О своей преданности царю старообрядцы говорили и в Государственной думе, добиваясь отмены ограничений в отправлении культа. «Нельзя говорить о старообрядцах, что они противятся власти, — сказал старообрядческий представитель от Бессарабской губернии, — они всеми силами защищают власть, почти все союзники — старообрядцы»63.

Старообрядцы были не только «союзниками», но не гнушались служить и в царской охранке. О таком старообрядческом проповеднике — жандарме М. Агапове из Орехово-Зуева сообщала, например, большевистская «Искра»64.

Старообрядческие вожди и проповедники подобно православному духовенству старались воспитывать народ в духе преданности самодержавию. Они уводили его от классовой борьбы за улучшение своего положения здесь, на земле, обещая всякие блага в загробной жизни.

Раскольническая идеология, так же как и православная, играла реакционную роль в развитии классового самосознания. «Идея бога всегда усыпляла и притупляла «социальные чувства», — писал В. И. Ленин в письме к А. М. Горькому в 1913 г., — подменяя живое мертвечиной, будучи всегда идеей рабства (худшего, безысходного рабства). Никогда идея бога не «связывала личность с обществом», а всегда связывала угнетенные классы верой в божественность угнетателей»65.

33. «Собрание постановлений по части раскола…», кн. I, стр. 582-584.

34. Ард. Попов. Указ. соч., стр. 328.

35. М. И. Лилеев. Указ. соч., стр. 230.

36. «Собрание постановлений по части раскола…», кн. I, стр. 604.

37. А. Н. Филиппов. Указ. соч., стр. 252.

38. «Чтения ОИДР», кн. 2, 1889, стр. 27.

39. И. Покровский. Екатерининская комиссия о составлении проекта нового Уложения и церковные вопросы в ней. — «Православный собеседник», кн. III, 1910, стр. 307.

40. Д. И. Сапожников. Самосожжение в русском расколе. М., 1891, стр. 13.

41. Там же, стр. 31.

42. «Сборник Отделения русского языка и словесности Академии наук», т. 21. СПб., 1881, стр. 1-17.

43. А. С. Пругавин. Самоистребление. — «Русская мысль», кн. 1, 1885, стр. 110; см. также «Сборник русских духовных стихов, составленный В. Варенцовым». СПб., 1860, стр. 184-185.

44. Д. И. Сапожников. Указ. соч., стр. 43.

45. И. Я. Сырцов. Самосожигательство сибирских старообрядцев. СПб., 1886, стр. 58.

46. «Русская мысль», кн. I., 1885, стр. 106.

47. Д. И. Сапожников. Указ. соч, стр. 88

48. Н. И. Дубровский. Судящий поп Иван Андреев Сокольский. — «Русский архив», кн. 9, 1879, стр. 134.

49. «Русская мысль», кн. I, 1885, стр. 106.

50. И. Я. Сырцов. Указ. соч., стр. 44.

51. «Чтения ОИДР», кн. I, 1868, стр. 50-51; см. также Д. И. Сапожников. Указ. соч., стр. 32-33.

52. В сводном старообрядческом «синодике» указано 45 случаев самосожжения, с общим числом погибших 10012 человек. В уточненном описке, составленном Д. И. Сапожниковым, число погибших в результате самосожжений составило 10567, в том числе: за 1667 – 1700 гг. – 8834, за 1700 – 1760 гг. – 1332, за 1760-1800 гг. – 401 человек (Д. И. Сапожников. Указ. соч., стр. 160).

53. «Собрание постановлений по части раскола…», кн. I, стр 614- 615.

54. «Чтения ОИДР», кн. 2, 1889, стр. 10-12.

55. «Собрание постановлений по части раскола…», кн. I, стр. 772.

56. С. Мельгунов. Церковь и государство в России, кн. I. M, 1906, стр. 36.

57. «Собрание постановлений по части роскола…», кн. II, стр. 396.

58. Н. В. Варадинов. Указ. соч., стр. 580.

59. Г. И. Буткевич. Думский старообрядческий законопроект перед судом истории. СПб., 1908, стр. 63.

60. П. И. Мельников. Раскольничьи секты в России. — «Исторический вестник», кн. VII, 1885, стр. 51.

61. Там же, стр. 52.

62. К. К. Арсеньев. Свобода совести и веротерпимость. СПб., 1903, стр. 128.

63. «Стенографический отчет Государственной думы». 3-й созыв, 2-я сессия, заседание от 13 мая 1909 г. «Союзники» — члены черносотенного Союза русского народа.

64. «Искра», октябрь 1901 г., № 9.

65. В. И. Ленин. Сочинения, т. 35, стр. 93.