После Кастро. Как Кубе остаться островом свободы

Слухи о смерти Фиделя Анхелевича Кастро Рус наводняют мировую прессу более полувека — с тех самых пор, как Соединённые Государства Америки после провала нескольких попыток организовать десант из кубинских эмигрантов и ничьей (её, правда, выдали за победу СГА над СССР: мы свои ракеты с Кубы вывезли открыто, а их уступки — вывоз ракет из Италии и Турции, гарантию отказа от вторжений или поддержки чужих вторжений на Кубу — наши пропагандисты по их просьбе не рекламировали) в Карибском кризисе (его острая фаза прошла 1962.10.22–28) перешли к организации попыток покушения на вождя кубинской революции. Увы, рано или поздно очередной слух оправдается: человек, родившийся 1926.08.13, вряд ли может надеяться дожить до полной победы медицины над смертью. Не зря он ещё 2008.02.24 передал своему брату Раулю Модесто посты главы государства, правительства и вооружённых сил, а 2011.04.19 — и роль главы Коммунистической партии Кубы. Но Рауль Модесто Анхелевич Кастро Рус, рождённый 1931.06.03, тоже не вечен. Более того, близки к братьям по возрасту и их немногие ещё живые сподвижники по организации боевых действий против войск Фульхенсио Белисариовича Батисты-и-Сальдивара (1901.01.16–1973.08.06) и последующему строительству социализма на острове. Рано или поздно всё это поколение героических борцов покинет не только политическую сцену, но и весь наш бренный и бурный мир.

Наш собственный обширный опыт указывает, сколь многое в судьбе страны зависит от её руководителей. Даже нашу историю чаще всего делят на эпохи по именам глав государства. К ним относятся по-разному, в зависимости от политических взглядов, но сам факт кардинальной смены внутренней и внешней политики при каждом лидере очевиден каждому. Да и во многих других странах деление истории на эпохи правления — привычная норма: до недавнего времени даже официальное летоисчисление, например, в Японии начиналось заново при каждом императоре. Естественно ждать, что и на Кубе после ухода поколения революционеров начнётся новая политическая эпоха.

Соединённые Государства Америки не просто ждут смены курса Острова Свободы, но и активно её готовят: в Гаване открылся официальный штаб будущего государственного переворота (по всей Латинской Америке бытует грустная шутка: «Почему в США невозможен государственный переворот? Потому что там нет посольства США»). Найдутся ли на Кубе силы, готовые соучаствовать в очередном американском преступлении?

За время американской экономической блокады Куба во многих отношениях изрядно обнищала. Например, значительную часть автопарка острова всё ещё составляют автомобили, завезённые из СГА ещё при Батисте — до 1959.01.01. Промышленные предприятия, созданные при помощи СССР, захирели после его распада: РФ в лихие 1990-е сама с трудом выживала — ей было не до сотрудничества с былым заокеанским союзником (да и политические взгляды нового российского руководства не благоприятствовали поддержке оппонентов СГА). Былой главный источник свободно конвертируемой валюты — публичные и игорные дома — вспоминается тем нежнее, чем меньше остаётся помнящих, какими издевательствами над кубинцами развлекались американские посетители этих домов в паузах между постельными или картёжными утехами (да и во время этих утех они тоже относились к местному персоналу как к инвентарю, легко и дёшево заменяемому по мере износа). Словом, почва для переворота вроде бы есть. Казалось бы, на ней может бурно произрасти тяга к возврату под крыло хозяина, за давностью лет кажущегося добрым.

В классическом анекдоте посетитель зоопарка, изучив табличку с официальным суточным рационом слона, изумлённо спросил: «И он всё это съест?» Служитель зоопарка ответил: «Съесть-то съест, да кто ж ему даст?» Полагаю, народ Кубы не даст съесть её ни политикам СГА, ни их местным союзникам.

Наряду со всеми экономическими неурядицами (и даже с усталостью от политической пропаганды единообразного содержания) кубинцы не только ощущают, но и осознают многие несомненные достижения своей страны на пути, выбранном 1951.01.01. Например, кубинская медицина — общепризнанно лучшая во всей Латинской Америке (она даже приносит немалые деньги всей стране: туда ездят со всего континента те, кому материальное положение и/или политическая позиция не позволяет лечиться в СГА). Образование тоже первоклассное — и это проявляется при множестве контактов островитян с жителями материка, да и соседних островов. Память о болезнях и невежестве колониальной эпохи ещё не изгладилась.

Значительную часть экономических ниш, освобождённых СГА, давно заняли другие партнёры. Например, Венесуэла поставляет Кубе нефть ещё с тех времён, когда эти поставки официально числились советскими: куда проще не гонять танкеры через океан, а отдавать венесуэльскую нефть партнёрам СССР в Латинской Америке и советскую — партнёрам Венесуэлы в Старом Свете. Куба расплачивается с Венесуэлой не деньгами, а товарами — прежде всего сахаром — и услугами, в основном медицинскими. По мере выхода всё новых латиноамериканских стран из-под давления СГА у Кубы появляются и другие контрагенты поблизости — не столь развитые, как СГА, зато и востребующие больше, чем СГА, того, что Куба может создавать. Наконец, в последние годы регионом всё сильнее интересуется Китай. Ему нужны прежде всего независимые от СГА источники сырья — а на Кубе немалые месторождения остро дефицитных цветных металлов (ими, а не только сахаром и табаком, Куба оплачивала советские товары и услуги). Все эти направления взаимодействия могут дать Кубе куда больше, чем принесёт даже по самым оптимистичным оценкам её возврат в СГА. И в стране хватает людей, способных это подсчитать.

Да и Китай научился не менее убедительно, чем СГА и СССР, объяснять, где рыбе глубже и человеку лучше. А после серии государственных переворотов и гражданских войн в Африке — как раз в странах, где Китай уже заключил долгосрочные контракты и готовился создавать новые добывающие предприятия, — китайские политики, несомненно, ищут средства убеждения тех, кто может стать проводниками китайского или антикитайского влияния.

Наконец, в поле зрения кубинцев — многочисленные соседние острова Карибского моря. Их обитатели живут по большей части бедно даже по кубинской мерке. Вряд ли пример Доминиканской республики, Ямайки или даже Багамских островов (где 6/10 трудящихся заняты обслуживанием туристов, что обернулось СПИДом у каждого 30-го жителя) способен вдохновить заметную долю граждан Кубы на изменение государственного устройства.

Правда, недавняя либерализация кубинской экономики способна породить немалые иллюзии. Но, судя по нашему опыту, с тех пор прошло уже достаточно времени, чтобы граждане могли оценить не только плюсы, но и минусы обретённой хозяйственной свободы. И вряд ли пожелают её расширения без дополнительных страховочных мер.

Не исключено, что немалая часть моего оптимизма порождена тем, что с Кубой я знаком не по личному впечатлению, но только по общедоступным публикациям. С другой стороны, мой долгий опыт аналитика указывает, что на месте тоже можно понять далеко не всё: «большое видится на расстоянии». Поэтому я надеюсь, что моя оценка здравомыслия народа Кубы не слишком далека от реальности. И верю: уход поколения, сделавшего бывшую колонию Островом Свободы, не обернётся новым её порабощением.

Источник