Конспирология атаки на Пёрл-Харбор

7 декабря 1941 года японские самолёты атаковали американскую военную базу в гавани Пёрл-Харбор и США оказались действующим участником Второй Мировой войны, а в конечном итоге её выгодоприобретателем.

Доклад о потерях после атаки на Пёрл-Харбор министра Нокса констатировал то, что видимо и было задумано с самого начала: «Общий баланс сил на Тихом океане в плане авианосцев, крейсеров, эсминцев и подводных лодок не пострадал. Все они в море и ищут соприкосновения с противником», то есть никакого ощутимого урона японская атака не нанесла. Судьба американского флота, базировавшегося в заливе уже была решена, однако в ноябре 1941 года Рузвельт поинтересовался о предстоящих событиях: «как мы должны подвести их на позицию первого удара, чтобы повреждения не были сильно разрушительными для нас?», о чем сделал в своем дневнике запись министр Стимпсон. 

Уже в наше время японский политолог и внук Сигэнори Того, министра иностранных дел в начале 40-х Кадзухико Того, с недоумением отмечает: «… есть непонятные вещи. Например, незадолго до нападения Японии из Перл-Харбора были выведены все три американских авианосца». Действительно по приказу командования флота США Киммель отправил 2 авианосца, 6 крейсеров и 14 эсминцев к островам Мидуэй и Уэйк, то есть из-под удара была выведена наиболее дорогостоящая техника, что окончательно и станет понятно из доклада комиссии.

Чтобы понять, как это случилось необходимо восстановить ход предшествующих событий. Первая попытка 1939 года изменить закон о нейтралитете США, что позволило бы штатам вступить в войну, натолкнулась на противодействие сенатора Ванденберга и так называемого «Национального комитета», в состав которого входили Генри Гувер, Генри Форд и губернатор Лафолетт. «Послевоенные документы и рассекреченные документы Конгресса, а также смерть самого Рузвельта» – по мнению У. Энгдаля: «показывают без всяких сомнений, что президент и его министр обороны Генри Стимсон намеренно подстрекали Японию к войне». В книге Роберта Стиннета «День лжи: правда о федеральном резервном фонде и Перл Харбор» говориться, что администрация Рузвельта спровоцировала атаку японцев, потому что дальнейшие её действия иначе как провокацией и назвать нельзя.

23 июня 1941 года на стол Рузвельта легла записка помощника президента Гарольда Икеса, указывающая, что «введение эмбарго на экспорт нефти в Японию может быть эффективным способом начала конфликта». Уже на следующий месяц заместитель госсекретаря Дин Ачесон запретил японцам импортировать нефть и нефтепродукты из США. Японский флот по утверждению адмирала Нагано «сжигал в час 400 тонн нефти», получить которую японцы могли, лишь захватив нефтяные ресурсы Индонезии (Голландской Ост-Индии), Филиппин и Малайзии. 20 ноября 1941 года японский посол Номура обратился с предложением мирного урегулирования конфликта, включавшим пункт: «Правительство Соединенных Штатов будет снабжать Японию необходимым количеством нефти».

Кроме того, что США прервали пароходное сообщение с Японией и закрыли Панамский канал для японских судов, 26 июля Рузвельт подписал указ об аресте японских банковских активов на существенную по тем временам сумму 130 миллионов долларов и переходе всех финансовых и торговых операций с Японией под контроль правительства. США игнорировали все последовавшие просьбы политиков страны восходящего солнца о встрече глав обоих стран для урегулирования отношений.

26 ноября 1941 года японскому после в США адмиралу Номуре было вручено письменное требование вывести японские вооруженные силы из Китая, Индонезии и Северной Кореи, расторгнуть тройственный пакт с Германией и Италией, такой ультимативный ответ на предложения Номуры однозначно трактовалось Японией как нежелание США урегулировать разногласия мирным путём.

7 мая 1940 года Тихоокеанский флот получил официальное предписание оставаться в Пёрл-Харборе неопределенное время, возглавлявший его адмирал Дж. Ричардсон в октябре попытался убедить Рузвельта отозвать флот с Гавайских островов, так как там он не оказывает сдерживающего влияния на Японию. «…Я должен заявить вам, что высшие офицеры флота не доверяют гражданскому руководству нашей страны» – подытожил беседу адмирал, на что в свою очередь Рузвельт заметил: "Джо, ты так ничего не понял". В январе 1941 года Дж. Ричардсона был уволен, а его пост занял Хасбенд Киммель (Husband Kimmel), от которого не только последовательно скрывали документы, способные навести на мысль, что целью атаки будет Пёрл-Харбор, но и наоборот демонстрировали те, что создавали ложное впечатление готовящейся атаки на Филиппины.

В книге Уильяма Эндгаля говориться о документах, которые «доказывают, что Рузвельт был полностью осведомлен о планах бомбардировки Перл-Харбора за несколько дней до её начала, вплоть до деталей перемещения японского флота в Тихом океане и точном времени начала операции». Тоже признавал и Черчилль: Рузвельт «полностью был осведомлен о непосредственных целях вражеской операции. В действительности Рузвельт проинструктировал директора Международного Красного Креста приготовиться к многочисленному числу пострадавших в Перл-Харбор, потому что он не имел намерения предотвращать потенциальную атаку или защищаться от неё».

Как минимум точно известно, что 26 ноября, на следующий день после записи военного министра о неизбежной атаке на Перл-Харбор английский премьер-министр сообщил Рузвельту, указав точную дату. Киммелю. Раньше, когда он попытался подготовиться к столкновению с японскими войсками, Белый дом направил уведомление, что тот «усложняет ситуацию», а в конце ноября ему и вовсе указали прекратить проведение разведки против возможного авиаудара. За неделю до трагических событий было решено оставить сектор в направлении 12 часов вне патрулирования, зенитная артиллерия не была приведена в готовность, в соответствии с антисаботажным предупреждением №1 техника, а корабли согнаны в плотные группы, что делало их легкой добычей для атаки с воздуха. Последовавшая событию комиссия армии США резюмировала ситуацию так: «всё было сделано для того, чтобы максимально благоприятствовать атаке с воздуха, и японцы не преминули этим воспользоваться».

Предотвратить нападение на американский флот пытался также полковник О. Садтлер, в силу своей должности знакомый с содержанием японской переписки и нашедший в ней кодированные слова, предупреждающие о готовящемся нападении. Он написал предупреждение всем гарнизонам, включая Пёрл-Харбор от имени начальника штаба генерала Дж. Маршалла, однако его практически высмеяли, несмотря на то, командование из секретной переписки знало о наступательной операции, разработанной в Токио под кодовым названием «Магия» и вполне могло знать, что 7 января 1941 года военно-морской министр Косиро Оикава изучал девятистраничное обоснование налёта на Пёрл-Харбор. 24 сентября 1941 года из поступающих шифровок стало известно, что военно-морская разведка Японии запрашивает квадраты точного расположения кораблей США именно в Пёрл-Харборе.

Относительно расшифрованных японских кодов примечательно, что глава официальной на тот момент разведывательной структуры Управления Специальных Операций Уильям Донован, разместивший свой кабинет в комнате №3603 Рокфеллер-центра был исключён из числа получателей расшифрованных материалов начальником штаба армии генералом Джоржем Маршаллом. Также примечательно, что машину для расшифровки кода получили отдельные штабы подразделений, но группе Перл-Харбор машина для дешифровки не досталась, то есть: в Рокфеллер центре и на самой базе знать о готовящейся провокации не полагалось. Возможно, что Рузвельт «не выглядел удивлённым» в день известия об атаке на Перл-Харбор, как позднее об этом вспоминал Уильям Донован, потому что сам всеми силами её приближал, ибо его беспокоило, по словам главы Управления Специальных Операций только, что публика не поддерживала декларацию о войне.

Шифрованную переписку японского флота спецслужбы США читали со второй половины 20-х годов, тайно перефотографировав шифровальные книги с так называемым «красным кодом». В 1924 году к команде дешифровщиков присоединился будущий глава отдела занимавшегося в штабе радиоперехватом и дешифровкой, капитан Лоуренс Саффорд (Laurance F. Safford), чья позиция во время слушаний по событиям, связанным с Перл-Харбором заставит многих усомниться в официальной версии. С 1932 года Саффорд, используя оборудование IBM, разрабатывал те самые машины для дешифровки, в 1937 году для радиоперехвата по гигантской дуге от Филиппин до Аляски были развёрнуты специальные радиостанции. Усилия более 700 сотрудников под руководством Л. Саффорда и У. Фридмана в августе 1940 года увенчались расшифровкой сложнейшего «розового» или «пурпурного кода», которым шифровалась правительственная дипломатическая переписка Японии. 

В курсе успеха дешифровщиков в руководстве США кроме высшего командования были президент Ф. Рузвельт, госсекретарь К. Хэлл, военный министр Г. Стимсон и секретарь военно-морского флота США Ф. Нокс, которые не были ознакомлены только с четырьмя из 227 документов составлявших секретную переписку между Токио и японским посольством в США. Соответственно, вполне вероятно, что им было известно содержание заседания имперского правительства, состоявшееся 6 сентября 1941 года в присутствии императора, на котором говорилось, что если «не будет существенной надежды на достижение соглашения с нашими требованиями посредством вышеупомянутых дипломатических переговоров, мы немедленно примем решение о введении готовности для войны против Соединенных Штатов».

В период между 28 ноября и 6 декабря было перехвачено семь шифровок, подтверждающих, что Япония намерена атаковать Перл-Харбр. Окончательно о неизбежности войны с Японией стало известно за день до атаки на Перл-Харбор, за шесть часов до атаки стало известно её точное время – 7.30, о чем командование армией США решило сообщить на Гавайи не телефонным звонком, а обычной телеграммой, дошедшей до адресата, когда флот уже был потоплен. И уже непосредственно перед атакой два солдата, дежуривших на радаре, заметили японские самолеты, но на звонок в штаб никто не ответил, а через полчаса жена Киммеля стоя в ночной рубашке во дворе своей виллы уже докладывала мужу: «Похоже, они накрыли линкор «Оклахома»!».

Всего во время атаки погибло 2403 (по данным Н. Яковлева 2897) служащих базы, было уничтожено 188 самолётов, старое судно-мишень «Юта», минный заградитель «Оглала», эсминцы «Кэссин», «Дауне» и «Шоу» и линкор «Аризона», горящий образ которого стал символом разгрома Перл-Харбора. Гибель «Аризоны» принесла наибольшее количество жертв – 47 офицеров и 1056 нижних чинов, однако добавила ряд вопросов. Согласно исследования Нимица «Аризона» была уничтожена пикирующим бомбардировщиком «Val»-234, но он бы не смог поднять 800-кг бомбу, которой якобы был разрушен линкор, торпедных попаданий «Аризона» также не получила. Более того обследование водолазами судна показало, что линкор, считавшийся непреступной крепостью пошел ко дну в результате серии взрывов, произошедших внутри судна. Морской министр Фрэнк Нокс тогда заключил, что бомба угодила в дымовую трубу линкора.

Рузвельт сам назначил состав первой комиссии верховного судьи О. Робертса, которая должна была выяснить обстоятельства трагедии. Её отчёт публиковался множество раз, но ни разу до 1946 года широкой общественности не были представлены 1887 страниц протоколов опросов и более 3000 страниц документов, так как их содержание очевидно противоречило выводам, тем не менее президент поблагодарил О. Робертса "за тщательное и всестороннее расследование", свалившее всю вину на начальника гарнизона Уолтера Шорта и Хасбенда Киммеля, 1 марта отправленного в отставку с обещанием позже предать суду военного трибунала. После судьбоносной трагедии оба работали в сфере военного производства. В 1943 году Киммель запросил материалы военно-морского министерства, но ему под предлогом обеспечения безопасности отказали.

В 1944 году кандидат в президенты Томас Дьюи (Thomas Dewey) был намерен обнародовать историю с японскими шифрами из которой явно следовало, что Рузвельт знал о готовящейся операции, однако председатель Объединенного комитета начальников штабов (Chairman of the Joint Chiefs of Staff) генерал Дж. Маршалл убедил его не раскрывать карты перед японцами во время военных действий. На следующий год сенат рассмотрел законопроект Э. Томаса, предусматривавший 10 лет тюрьмы за разглашение шифрованных материалов, но республиканцы его отклонили, и новой комиссии было представлено более 700 дешифрованных японских документов. Хотя члены комиссии со стороны республиканцев проявляли особое рвение в расследовании, но им было запрещено самостоятельно изучать архивы правительственных ведомств, а документы из личного архива покойного к тому времени президента секретарь Грэс Талли выдавала по собственному усмотрению. Были и другие странности

Японская телеграмма от 4 декабря 1941 года, предупреждавшая о начале войны была расшифрована и разослана руководящим деятелям США, но уже в 1944 году комиссия военного министерства констатировала: «Оригинал телеграммы исчез из архива военно-морских сил… Копии находились и в других местах, но теперь они все исчезли… В течение минувшего года были уничтожены журналы радиостанции, в которых было зарегистрировано получение телеграммы. Свидетель армии показал, что эту телеграмму командование армии никогда не получало». Свидетели один за другим стали путаться в своих воспоминаниях. Заведовавший переводом и рассылкой дешифрованных материалов А. Краммер, который слыл абсолютным педантом, везде вставлял любимое словечко «точно!». После обеда у адмирала Старка, он стал неожиданно давать сбивчивые показания. Добились этого не только обедом у вышестоящего командования, но и помещением его в психиатрическое отделение флотского госпиталя Бетесда, откуда, уже согласно относительно современным исследованиям, выпустили в обмен на изменение показаний и под угрозой пожизненного содержания. Глава военно-морской разведки вице-адмирал Теодор Уилкинсон предъявил комиссии 11 радиоперехватов, которых, как показывали Маршалл и другие, не существовало, однако в феврале 1946 года, во время работы последней комиссии, управляемый им автомобиль скатился с парома, что привело к гибели свидетеля.

Также «крепким орешком» оказался создатель дешифровальных машин Лоуренс Саффорд, не зря заслуживший у подчинённых прозвище «безумный гений». В феврале 1944 года он явился к Киммелю, заявив, что обладает доказательствами того, что адмирал «жертва самого грязного заговора в истории флота», что видимо вдохновило адмирала заявить главкому ВМС Э. Кингу 15 ноября 1945 года: «Непосредственно после Пёрл-Харбора я считал, что … должен взять на себя вину за Пёрл-Харбор… Теперь я отказываюсь принять хоть какую-нибудь ответственность за катастрофу в Пёрл-Харборе». К этому моменту прошло уже как минимум девятое расследование, так и не внёсшее ясности в причины, ввязавшие США в мировую войну. Последнее в 1946 году возглавил юрист с показательной фамилией Морган.

Саффорд упорно настаивал, что 4 декабря получив телефонограмму с кодовым словом, означавшим войну, немедленно доложил об этом контр-адмиралу Ноксу. Саффорд был единственным, кто обратился к следственной комиссии флота с указанием на оказываемое давление. Главный советник Ричардсон часами донимал Саффорда, прибегая к юридическим уловкам и доводя его показания до абсурда: «Итак, вы утверждаете, что существовал обширный заговор от Белого дома, через военное и военно-морское министерства, через подразделение Крамера уничтожить эти копии?». На что Саффорд лишь парировал, что главный советник не первый, кто пытается заставить его изменить показания. Ведя переписку с исследователями, он еще три десятилетия интриговал общественность и больше всех свою жену, от греха подальше спускавшую с лестницы журналистов и сжигавшей все, обнаруженные в доме бумаги, с упоминанием Перл-Харбора, в результате чего Саффорд стал шифровать от неё свои записи.

Даже современные исследователи отмечают, что расследовать природу инцидента, втянувшего Соединённые Штаты в войну крайне затруднительно, так как секретные депеши были изъяты из материалов слушаний Конгресса США, а позже стали доступны лишь в специальных архивах. Один из исследователей, Роберт Стиннетт (Robert Stinnett) считает, что за умышленной провокацией атаки на Пёрл-Харбор стояли президент Рузвельт, государственный секретарь Хэлл, военный министр Стимсон и еще девять человек из военного руководства, которых сам Стимсон перечисляет в своём дневнике. Пользуясь Законом о свободе информации (Freedom of Information Act) Стиннет длительное время собирал уцелевшие от цензуры документы и пришёл к выводу, что основным организатором провокации являлся всё-таки Рузвельт, получивший в октябре 1940 года служебную записку от офицера военно-морской разведки А. Макколама (А. McCollum), содержащую инструкцию из восьми действий, включавших эмбарго, которые гарантированно приводили к войне. Однако по известным причинам официальная версия остаётся другой.

(из книги "Мировые элиты и британский рейх во Второй Мировой войне")

http://www.zavtra.ru/