Ярга-свастика при советской власти. Часть 2

В другом своём труде, изданном несколько лет спустя под названием «Дако-сарматские религиозные элементы в рус­ском народном творчестве», В.А. Городцов раскрыл не толь­ко внешнюю красоту крестьянских узоров, насыщенных яргами. На примере северовеликорусской вышивки он первым определяет идею о смысле трёхчастных узоров с образом Рожаницы в середине. В них народный образ Бабы он срав­нивает с образом мирового древа, образом Верховной Боги­ни, а коней с яргами на спинах соотносит с прибогами.

Вычленив в работе понятие «элемент», В.А. Городцов, прежде всего уделяет внимание «прелест­нейшей свастике». Ярга, многократно показанная им в север­ных крестьянских узорах, занимает одно из ведущих мест в его работе. Она служит учёному образом, вобравшим в себя народные духовные ценности, общим знаком культуры сар­матов, даков и восточных славян 19-20 столетия. Знак пони­мается им в качестве характерного показателя индоевропей­ских культур. В.А. Городцов полагал, что в линейных узорах и, в частности, в свастиках скрывается ключ к проблеме происхождения «русских славян», к разъяснению их древнего Религиозного культа и к открытию, если не первородины, то той родины, из которой они выступили в пределы современной России. В представлении учёного крест с загнутыми концами выступает особым знаком всех арийских племён и народов, сохранившим своё древнее значение в крестьянских узорах. Исследование В.А. Городцова считается классическим трудом русского народоведения с позиции обоснования идеи Верховного начала у древних славян и использования метода этнических реконструкций и этнических атрибуций - родокультурного понимания, описания и восстановления.

Е.Н. Клетнова, профессор археологии, в своей работе «Символика народных украс Смоленского края» впервые ис­следовала крестьянские украсы (в т.ч. и яргу) в границах только одной местности - нескольких уездов Смоленщины. Она показала древнейшие пласты славянской культуры, ле­жащие в основе современной народной культуры Смоленщи­ны. При этом Е.Н. Клетнова подчеркнула, что «особенно вы­дающийся интерес представляют типы крюковых фигур уже известных в древнейших культурах Востока под названием “свастики”». Исследователь зна­чительно расширила перечень начертаний, включаемых в круг яргических знаков и дала им свои названия: «осложнён­ная» свастика; «расколонная» или «расколотая», свастика, середину которой образует ромб; «утратившая свои загибы расколотая свастика» — ромб со «свастически загнутыми отметами». Исследовательница рассматривала яргу как общую характерную черту народной культуры Смоленщины и мест­ной раннесредневековой археологической культуры.

Иллюстрация из работы Е.Н. Клетновой. Народные вышивки Смоленской губернии.

Смысл знака определяется в работе с опорой на его народ­ные названия в сравнении с занимаемым им положением в знаковых образах женских одежд. Е.Н. Клетнова считает сва­стику принадлежащей культуре славянских, иранских и дру­гих индоевропейских народов, с которыми смоленская ярга и узоры имеют непосредственную родовую связь. На примере смоленских украс Е.Н. Клетнова первой среди отечественных учёных выделяет наиважнейшую характеристику изображе­ния ярги: «С нею главным образом исполняются широкие узоры, но всегда она является вписанной обязательно в ромб: гладкий, гребенчатый, даже особого вида крюковой со свастически загнутыми отметами». На современных ей мате­риалах Клетнова показала самобытность и разнообразие яргических очертаний в народной культуре смолян, подчеркнув при этом связь первых с индоиранскими культурами. В труде Е.Н. Клетновой прослеживается дальнейшее обоснование взглядов В.И. Сизова о прямой связи археологической культуры ран­него Средневековья Смоленщины с существующей крестьян­ской культурой края.

В выпущенной в 1924 г. работе «Крестьянское искусство» В.С. Воронов рассматривает связь знакового содержания узоров в различных видах резьбы и росписи, вышивки и тка­чества. Изучение народного творчества учёный проводил на материалах своих многочисленных полевых исследований по Северным, Срединным, Поволжским и Уральским губерниям России, а также в музейных собраниях. Воронов полагал, что в основе узоров находятся те «иконографические элементы, художественное бытие которых уже исчисляется долгими ве­ками», причём многообразные и богатые значения их были «заложены в древнюю языческую пору». По его мнению, со­держание всего узорного русского крестьянского искусства принадлежит «к символической иллюстрации древних рели­гиозных начал народной жизни». При этом изобразительная сторона народного искусства свя­зывалась им с древними родноверческими культами. В ярге-кресте он видел родноверческое начало духовной, религиоз­ной жизни народа, которая как древнейший знак легко выде­ляется в крестьянском искусстве.

Учёный допускает некоторое иновлияние на крестьянское искусство (особенно в годы правления Петра I и позже), но при этом утверждает незыблемость начертаний, изображений древнейших знамений, которые всегда присутствовали в кре­стьянских узорах. Его образное выражение по вопросу древ­ности ярги и иновлияния столь ярко, сколь и содержательно:

Отделив западный жбан и восточный кумган, мы остаёмся перед примитивной братиной, имеющей своим прототипом глиняный курганный сосуд, и фигурным скопкарем в форме водяной птицы, вещающем о древне-языческих религиозных празднествах и пиршествах. За букетом и гирляндой 18 в. сразу виднеется древнейшая свастика...

Итак, учёный относит яргу к знакам древнейшего времени. Оценивая историческую глубину основных знаков крестьянских узоров, включая и яргу, он определил несколь­ко тысячелетий непрерывного пребывания последней в народной культуре.

Изобразительной основой крестьянского искусства, в частности вышивки, В.С. Воронов считал линейные яргиче- ские образы:

В вышивке преобладают чистые геометриче­ские узоры, составляющие, видимо, более старый орнамен­тальный слой. Главным элементом их служит древнейший мотив свастики, усложнённый или раздробленный в бесчис­ленном множестве остроумных геометрических вариаций (так называемые “гребни”, “расковка”, “козыри”, “крылья” и пр.). На этом мотиве, как на основе, развёртывается художе­ственная изобретательность вышивальщиц.

В это же время свои исследования материальной культуры южновеликорусского населения Мещёры — глухих лесных и болотистых мест Северо-Востока Рязанской и прилегающих земель Владимирской и Тамбовской губерний проводит мос­ковский профессор Б.А. Куфтин. В своём знаменитом труде «Материальная культура русской Мещеры» (запрещённом, кстати, в те же годы) Куфтин в качестве важнейшей характеристики великорусской народности широко использовал соб­ственно яргу и яргические знаки, которыми были насыщены древние славянские одежды, а также предметы домашнего обихода крестьян Поочья.

Яргические образования: 1 - яргические образования в Рязанских понёвах, д. Парахино Касимовского уезда. 20 в. [Куфтин Б.А., 1926, таб. V]; 2 - ярги-кони в материале для понёв крестьянок Мещёрского края. Кон. 19 - нач. 20 в. [Малинина М., 1927, рис. Б/н]

Основная задача его труда заключалась в описании материальной культуры и определе­нии древних родовых корней населения мещерской низмен­ности — Мещёры.

Б.А. Куфтин весьма ярко использовал яргу при решении вопроса установления древних славянских корней жителей Мещёры. Показывая вещные области бытования креста с за­гнутыми концами, древние способы тканья и вышивки, исто­рические и языковые данные, он с помощью этих характери­стик решил расовую принадлежность древних жителей Поочья. Исследователь разграничил научные понятия «татар-мишарей» и так называемых «мещеряков», считавшихся ра­нее финно-уграми, отнеся при этом последних к потомкам древних славян. Благодаря Куфтину образ вятичей-рязанцев — жителей Мещёры и образ ярги стали частями единого зна­ко-племенного понятия, где крест с загнутыми концами ока­зался родовым знаком жителей раннего Средневековья Ме­щёры. Ярга рассматривалась в нём как знак отражения ду­ховной родноверческой культуры народа. Выявленные Куфтиным народные наименования креста с загнутыми концами соединяли его образ с солнцем, конём и змеёй. Всеми после­дующими поколениями советских учёных и исследователей русской культуры этот труд был признан классическим про­изведением народоведения.

По материалам этнологических экспедиций в Брянской, Рязанской и Калужской губерниях в 20-х годах 20 в. классик русского народоведения Н.И. Лебедева выпустила несколько работ. Она часто использо­вала «прелестнейшую» яргу для характеристики явлений народной культуры, но при этом гораздо важнее, что её рабо­ты в силу своей основательности и теоретической глубины в изучении проблем народной культуры обеспечили «тылы», создавали запас прочности в обосновании древности и само­бытности русской народной культуры, тесно связанной с яргическими знаками. Собрания Н.И. Лебедевой вещей для му­зеев по Пензенской, Рязанской и другим областям, их описа­ния хранят огромный пласт научного материала по яргам, ко­торый до настоящего времени не введен в научный оборот. Материалы находятся в Рязанских областных музеях и архи­вах.

В книге «Происхождение креста», изданной в 1927 году, рассматриваются проблемы генезиса первообразов свастики, содержится важный материал о бытовании яргических знаков среди западных и восточных славян. Один из её авторов,А. Немоевский, приводит в ней ценнейшие обобщённые сви­детельства по распространению ярги у малорусов, моравов и поляков.

Попытка разделить яргу, на условно говоря, индоевропей­скую и «фашистско-антисемитскую» прослеживается в ста­тье Малой советской энциклопедии [МСЭ, т. 7. 1930, свасти­ка]. Это одна из редких работ, где были обозначены суще­ствовавшие в то время взгляды на происхождение первообра­за ярги.

Исследователь М. Макарченко в 1931 г. издал материалы обследования Софии Киевской. Из них видно, что в росписях собора древние мастера широко использовали яргу и яргические образы. Согласно результа­там скрупулёзного исследования, материал отделки собора был отнесен к местному производству, а стиль резьбы харак­теризовался как «начальный этап киевской пластики». В си­стеме средневекового убранства Софийского собора (датиру­ется 1037 г.), как и Десятинной церкви, отмечается особый приём - соединение мозаики и фресковой росписи. В соб­ственно византийских памятниках этот приём неизвестен. Следовательно, в архитектурном убранстве собора был помещён исконный на Руси яргический узор, выполненный местными мастерами.

Прошедшие во второй половине 20-х гг. 20 в. крупные научные собрания — Этнологические Совещания — были ознаменованы успехами русских учёных в теоретическом споре отстаивания исторической и культурной самобытности русской народной культуры. В докладах Совещания и в дру­гих материалах того времени получила дальнейшее развитие проблема яргических знаков. Знак ярги вычленяется как ха­рактерная особенность отдельных предметов крестьянской одежды: головных уборов Нижегородчины; понёв Рязанщи­ны. Однако после Второго Этнологического совещания в отношении народоведов и самого направления (исследова­ния русской истории и народной культуры) в целом были приняты жёсткие репрессивные меры (1930-1934 гг.). По ре­шению партии, изучение целого ряда тем русского народове­дения свертывалось, а управление исследованиями переводи­ли из Москвы в Ленинград. Самих же учёных расстреливали, ссылали, заключали в дома сумасшедших.

«Народоведение» переименовали в «этнографию». Ка­залось бы, этим погромом и закончилась эпоха изучения творчества русского народа. На долгие годы и наименование креста с загнутыми концами словом свастика, и его изобра­жения исчезли из тем научных исследований и изданий. За­прет наркома А.В. Луначарского вступил в полную силу.

Однако в истории науки есть направление исследования как своего рода исключение, где изучение ярги и свастики не прекращалось. В течение всего советского времени истории России-СССР усиленно изучалась мощная андроновская ар­хеологическая культурная общность, охватывающая просто­ры Сибири, Урала, Зауралья и другие районы. Историю её исследования можно выделить в самостоятельное направле­ние.

В этой связи необходимо отметить, что одновременно с первыми статьями (докладами) об андроновской культуре её постоянным спутником становится крест с загнутыми конца­ми и его разновидности. Несмотря на то, что большинство материалов по андроновцам издано в советское время, когда резко ограничивался показ ярги и яргических знаков, в них она приобрела неоспоримый статус яркого знака характеристики андроновской культуры, соотносимой с древнейшими ариями.

Андроновская культура. Свастика на сосу­дах 2 тыс. до н.э. (Кузьмина Е.Е., 1994, с. 410-452, рис. 19-24; Эп. бром, лес., 1987, с. 384, 386, рис. 105-17, 107- 24; Косарев М.Ф., 1964, с. 212 и др.)

...

Рассматривая развитие взглядов учёных по определению временных отрезков существования андроновской культуры, сравнение особенностей последней с культурами историче­ских (скифы, сарматы, савроматы, персы) и современных народов, мы видим, что значение узора (в т.ч. яргического) ставится на одно из первых мест, а в отдельных случаях он считается основным показателем того или иного вида архео­логической культуры при её соотнесении с культурой совре­менных народов.

Таким образом, андроновская археологическая общность как культура ариев-индоиранцев в настоящее время пред­ставляется учёными через совокупность характерных черт, где свастика со своими семейственными разновидностями занимает прочное место одного из её основных показателей.

«Хрущёвская оттепель» в конце 50 — начале 60 гг. 20 сто­летия сняла жёсткий запрет на изучение ярги и свастики, что, как следствие, расширило область изучения славянской исто­рико-культурной тематики.

В известных трудах академика Б.А. Рыбакова ярга счита­ется характерным знаком народности в протославянской, праславянской и древнерусской культурах. Следует отметить, что в силу известных причин того времени Б.А. Рыбаков не уделял много внима­ния изучению ярги, однако, с 1950 гг. он предоставляет ши­рокий простор своим последователям и ученикам в освеще­нии этой темы.

Впечатляющая картина распространения ярги и других древнейших знаков в средневековой культуре славяно-руссов представлена в монографии А.Л. Монгайта, посвящённой ис­тории Рязанской земли, летописному племени вятичей. В ней делается вывод о том, что знаки гончарных клейм древних славянских мастеров, проставляемые на днищах глиняных изделий, сходны на гигантских пространствах славянских зе­мель, и к тому же «все эти круги, колёса, свастики, кресты связаны с солнечным культом».

А.А. Мансуров показал среди прорисей знаков-мет начерта­ния яргических знаков, проставленных рязанскими крестья­нами ещё в начале 20 в. на своих угодьях. Обсуждая смыслы рязанских знаков, исследователи отметили их первоначаль­ное обрядовое значение.

Шиферные пряслица с яргой и яргическими знаками: 1а - общий вид, 1б - прорисовка. Русичи, вятичи. 11-13 вв. Рязанская обл. Пронский р-н д. Студенец; 2 - с. Савинская Слобода, г.Звенигород, Московская обл. Вятичи.

Яргические клейма на днищах горшков: 1, 2 - с Рославля Рязанского. 12-13 вв. Вятичи; 3 - старо-рязанское клеймо. 13 в.

Перстни вятичей с яргическими знаками, 12-13 вв.

Обереги невесты.

Шерстяная лента головного убора с яргой и ярг-знаком. Раскопки курганов близ с. Никольское Пушкинского р-на Московской обл. 12-13 вв.

При этом учёные не связывали явление рязанской ярги с какими-либо заимство­ваниями из культур других народов.

В послевоенных исследованиях продолжает развиваться идея особого положения и значения свастики в древних куль­турах, её принадлежность арийским племенам и народам. Так, Э.И. Соломоник считал широкое распространение ярги среди разных народов явлением заимствования. Он исходил из идеи распространения знака от одного народа, одной ар­хеологической культуры к другой, соотнося рассматривае­мую культуру с культурными достижениями древних ариев и их потомков.

Прорись яргических знаков на скифо-сарматских зерка­лах (по Э.И. Соломонику): 1, 2, 3, 4, 16 - Прикубанье; 3, 11 - Крым; 4, 8, 15 - Приднепровье; 8, 12 - Поволжье; 9 - Херсонес; 10 - Танаис; 17 - Ольвия.

В 1960 г. появляется одна из первых советских работ, пол­ностью посвященная смыслам знаков культов небесных све­тил в Древней Руси [Даркевич В.П., 1960]. Её сочинитель В.П. Даркевич сразу же подчеркнул отсутствие научной ли­тературы по проблеме ярги у восточных славян. Рассматри­вая крючковатый крест и другие солнечные знаки, учёный ни словом, ни мыслью не подверг сомнению положительное значение ярги и не вложил чего-либо отрицательного в её смысл, хотя для поколения В.П. Даркевича и его научных ре­дакторов Великая Отечественная война 1941—1945 гг. оста­лась вечно живой по своим страшным результатам.

Тем не менее, сознание современников не связывало ужа­сы войны со знаком ярги. Ярга наряду с другими знаками - крестом, кругом, колесом - выступает явлением «настолько устойчивым, что в качестве декоративных элементов сохра­нилась в народных узорах (резьба по дереву, вышивка) до наших дней». Учёный под­чёркивает продолжающее бытование ярги-креста в русской народной культуре во второй половине 20 в.

В.П. Даркевич считал «прямолинейные» и «криволинейные» ярги повсе­местно распространёнными в Древней Руси в значении огня и солнца. Им была составлена таблица народно­православных знаков небесных светил, встречающихся в средневековых русских украшениях, где широко представле­ны и яргические образы. Яргу и её разновидности Даркевич относил к древним начертаниям, присущим духовной куль­туре родноверческого мировоззрения русичей и дошедшим до современности в неизменных видах в русской народной культуре. Таким образом, работа В.П. Даркевича оконча­тельно выводит тему ярги-креста из тридцатилетнего теоре­тического забвения, открывая научную дорогу для её даль­нейших исследований.

В 1963 г. был издан труд С.В. Иванова «Орнамент народов Сибири как исторический источник», в котором были пред­ложены методологические подходы к изучению народного узора, представлено значительное количество изображений узорочья, показана ярга народов Сибири, рассмотрен значи­тельный материал по узорам восточных славян. По его мне­нию, сибирские народы свастику унаследовали от скифов.

Труд С.В. Иванова прочно закрепил значение исследования узоров как основных показателей древности народной куль­туры. Узор, по мнению исследователя, просвечивает культу­ру через века и тысячелетия, являясь связующим звеном раз­новременных культурных пластов народной истории.

В дальнейшем Н.В. Рындина (1963), А.К. Амброз (1966), Ильинская В.А. (1966), А.И. Мелюкова (1976), Т.В. Равдина (1978), Л.Д. Побаль (1979), Я.Г. Зверуга (1975; 1989), Г.В. Шгыхов (1978), А.Р. Митрофанов (1978), В.В. Седов (1982), Б.А. Рыбаков (1981; 1988), И.В. Дубов (1990), П.Ф. Лысенко (1991), М.М. Седова (1981), И.К. Фролов постоянно упоми­нают в своих исследованиях этот знак: пишут о нём, издают его изображения, но, к сожалению, очень редко поясняют его смысловое значение.

Материалы по ярге включаются в труд советских ученых АН СССР «Русские». Крючковатый крест в нём связывается с древнейшими проявлениями русской народной культуры. Однако при этом необоснованно излага­ются мысли о влиянии финно-угров на появление ярги у рус­ских. Со времён В.В. Стасова это становится своеобразной нормой в трактовке тематики ярги, своего рода навязчивой идей. Как только изложение материала доходит до описания явления яргических знаков в русской культуре, у отдельных исследователей тут же появляется необоснованная оговорка: заимствован от финнов, балтов, угров, греков и т. д. Подоб­ные необоснованные оговорки прослеживаются и в совре­менных статьях.

В советское время продолжается развитие темы взаимо­связей и взаимовлияний, а также многообразия свастических изображений звериного стиля в материальной культуре скифских и фракийских племён, родокультурно связанных с арийским наследием. Яргообразные скифские бляхи звериного стиля близкородственны фракийским изделиям этого вре­мени. Соседние народы, скифы и фракийцы, имели длитель­ные тесные контакты в материальной и духовной культуре.

Яргические знаки у скифов и фракийцев. Скифские «свастикообразные бляхи» звериного стиля из царских курганов Се­верного Причерноморья: 1 - Ольвия; 2 - курган Козёл; 3 - курган 8 у с. Волковцы; 4 - Краснокутский курган. 4 в. до н. э.; 5-12 - четырёх- и трёхголовые яргические бляхи конского снаряжения звериного стиля из фракийских земель фракийских мастеров. Сер. 1 тыс. до н. э.

К событиям выдающегося значения для истории изучения ярги относятся результаты раскопок Н.В. Рындиной новго­родской ювелирной мастерской 13-15 вв. Здесь найдено большое количество перстней с образцовыми яргами, свидетельствующее об их массовом производстве.

Вещи новгородских словен с яргическими знаками: 1 - пряжка. 13 в.; 2-перстень новгород­ского типа. 13-14 вв.; 3 - ключ 10-13 в.; 4 - булавка. Кон. 12 в.; 5 - яргический узор растительного вида. Ярославль. Церковь Тихвинской иконы Божьей матери. Деталь изразцового украшения на стене притвора. Нач. 1690-х гг., 6 - бляшка. Сарское городище. 10-11 вв.; 7- яргические трёхначальные знаки в трёхчастной структуре узо­ров женского головного убора. Погребение в Борисоглебском соборе. Новгород, кон. 12 в; 8,9 - нашивные бляхи из бронзы с узором трехногого яргического знака растительного вида. 10-13 вв.; 10 - перстень с образцовой яргой. Бронза. 11-13 вв.; 11 - перстень с со сложным ярг-знаком. 11-12 вв. Словене. Озеро Ильмень, д. Коростынь, Шимского р-на Новгородской обл.; 12 - ярг-знак, вписанный в сред окрестив. Черты 11 в. в южном нефе Софии Новгородской; 13-15 - новгородские кресты с яргой в се­редине.

Задолго до открытия Н.В. Рындиной археологи постоянно находили при раскопках курганов и могильников в разных районах России перстни с идентичными яргами и другие ве­щи. С первых находок таких перстней их тип был определён как новгородский. Их изображения постоянно из­давались.

Таким образом, после так называемой оттепели 1960-х продолжается в народоведении (этнографии, искусствоведе­нии, ДПИ и др.) дальнейшая разработка идей и методов ис­следования народной культуры, намеченных в 1920 гг., где ярга и её разновидности служат неизменным средством иден­тичности культурных образований различного уровня (уезда, края, области) русского народа. В эти годы Л.А. Кожевнико­ва, И.П. Работнова и др. исследуют народное тканьё и вы­шивку на огромных просторах Русского Севера. Неутомимый полевой исследователь и живописец Кожевникова общается с русскими рукодельницами, которые сохранили многовековые искони предков. Изучая узорочья Тотемского-Никольского края Вологодчины она установила, что их основой являются «ромбы, свастика и их производные».

Народное тканьё и вышивка Русского Севера: 1 - об­рядовая ширинка. Браное тканьё, вышивка, плетение на коклюшках. Нач. 20 в. д. Мякиницино, Верхнее-Важский сельсовет Великоустюг- ский p-он. Музей г. Тоймы; 2 - полотенце праздничное с крупными лопастными косыми яргами. Кон. 19 - нач. 20 в. Сольвычегодск.

Исследуя вышивки у северновеликорусов, проживающих в бассейне северных рек Пинеги и Мезени, она также устанавливает своеобычность народного узорочья, что «мотивы браного орнамента на Пинеге и Мезени представ­ляют собой производные от ромба и "свастики" в самых раз­личных и причудливых вариантах, со множеством зубцов и ответвлений». Через десятки лет эту основополагающую позицию уточняет С.И. Дмитриева. По её мнению, исконными единичными узо­рами тканья на Мезени выступают «ромб и свастика во все­возможных комбинациях».

В 70-е гг. 20-го столетия в диссертации И.И. Шангиной исследуется линейный узор вышивки и ткачества 19 в. кре­стьянского населения Тверской губернии. Она установила, что состав узоров вышивки полотенец однообразен, основ­ными знаками в нём считаются ромбы, свастики, розетки и изображения, возникшие на основе сочетания роговидных отростков, трезубцев, Т-образов, завитков. При этом исследовательница отметила устойчи­вое расположение ярг в середине ромбов, которые, по её мнению, бывают «простыми и разветвлёнными».

Слева: концы русского тканного полотенца, сшитые в салфеточку. Бранное ткачество, лен, красно-белые нитки. Справа - русские полотенца.

Обобщая характер расположения всех описанных узо­ров, — ромбов, свастик, S-образов, — она обратила внимание на то, что здесь нет ничего необычного и что «описанный ромбический орнамент был характерен не только для вышив­ки Тверской губернии, но и вообще для большинства районов расселения русских». Заключе­ние И.И. Шангиной о естественности выделенных ею основ­ных знаков (в т. ч. ярги) для большинства русских впервые в послевоенное время сделано на обобщении столь источнико­ведчески значимого материала Русского Севера, который находится в бесценных собраниях Российского этнографиче­ского музея. Существенно, что результатом работы стал вы­вод о единой древней узорной основе культур земель северо- и средневеликорусов.

Фрагменты книги "Ярга-крест и свастика: народная исконь в науке" П. И. Кутенков, А. Г. Резунков

 Часть 1

Источник: www.kramola.info