ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ СЛОВО О РУССКОЙ СТАРИНЕ

Мое почтение, граждане!

Приветствую на берегах мышления, омываемых речью великорусского языка, и прошу не судить строго, если изложение сие покажется пустым или, напротив, полным, но содержания неразумного. Перед вами труд любителя, дилетанта в истории и никчемного деятеля в словесности, разве одним любопытством к былой старине оправдываемый, и большей награды, чем снисхождение, не заслуживающий.

Намерение имеет основанием причину, не лишено ее и мое намерение заняться собственным поиском. Держусь убеждения, что каков бы ни был авторитет автора, какой бы сильной ни была его власть в озвучивании тех либо иных вопросов, никогда не должно покидать сомнение в безупречности предлагаемых им суждений. Ни одна другая наука не может похвастать таким количеством гипотез (от древнегреческого слова ύπόθεσις, означает предположение, то есть утверждение не служащее доказательством, а предлагаемое вместо доказательства), как мировая история в целом и наша отечественная старина в частности. Как итог – ложное видение, ибо знание предположительное, со временем и не без участия авторитетов исторической науки, приобретает черты знания истинного.

Этот абсурд затем прививают детям со школьной скамьи, что затмевает необходимость следования истории, так как подобное знание не имеет смысла для подавляющего большинства населения, ведь остается, не востребован исторический опыт в решении насущных проблем, а все, что не имеет практической ценности, не заслуживает внимания народа. Рьяное и излишнее исследование злоупотребляет обобщением, не останавливаясь на частностях, хотя практическую ценность представляют именно они. Особенно остро, проблема потери интереса к родной истории, стоит перед русским народом, а навязываемый опыт иностранцев в любой из сфер деятельности, никак не способен вернуть отечественной старине значение. Наша национальная история в существующей традиции служит примером лишь тогда, когда речь идет о том, чтобы не повторять ошибок прошлого, то есть примером того, как делать не надо. В вопросах же касающихся обновления гражданского общества, модернизации институтов власти, усовершенствования законодательства и тому подобных, апеллируют к историческому опыту зарубежных народов, при этом не просто ссылаются на него, но и внедряют. Подобное отношение восходит к норманнской гипотезе происхождения государства, а не господствовало разве в советскую бытность и то по идеологическим соображениям.

В итоге наносится урон русскому национальному самосознанию, что и приводит к все более глубокому укоренению в сознании народа очередной идеологии – фашистской. Противостояние националистов научной исторической традиции порой доходит до крайности, что искажает события нашего прошлого, ибо они используют в своей борьбе те же самые гипотезы, то есть метод остается неизменным. Здесь как раз тот случай, когда клином клин не выбьешь, не вогнав очередной клин сумятицы, раздора и народного неприятия. Ныне необходимо решение, которое позволило бы не обострять межнациональные противоречия в российском обществе, и в тоже время вернуло русскому народу интерес к его истории. Чтобы такая история имела смысл, опыт ее должен быть применим на практике, путем соответствующего внедрения на уровне государственной власти, и единственно возможным в существующих условиях будет здесь опыт самоуправления. Муниципальные органы власти следует привести в соответствие с самобытностью населения, конкретных народов того или иного субъекта государства, ведь народоправство было в истории всех народов, даже при отсутствии государственности, оно неизбежно существовало в силу необходимости владения общей собственностью, древнейшей формой собственности.

В нашей стране сейчас три формы общественной собственности – это федеральная собственность, собственность субъектов федерации и муниципальная собственность органов местного самоуправления. Первые две формы представляют собой собственность государства, юридически – многонационального российского общества, но фактически распоряжаются ею власти субъектов, именно республиканские, краевые и областные, а также верховная российская власть, ну или федеральная, как ее принято называть, то есть союзная, и только муниципальная собственность непосредственно принадлежит нашему обществу. Советский менталитет пока еще заставляет в органах самоуправления видеть продолжение государственной власти, хотя заканчивается она на уровне субъектов государства. В этом вина и населения и самих муниципальных служащих, но основной груз ответственности за подобное видение на государственных властях, как субъектов, так и федерации в целом. Им и централизации хочется, и в тоже время ответственность за происходящее на местах скинуть, хотя, рано или поздно, власть должна будет определиться с самоуправлением населения.

Уж простите великодушно, но никак не верится в будущность многонационального народа, ведь проходили подобное, все это из области утопических идей. Каждый российский народ имеет свое этническое лицо, свою историю, прошлое, настоящее, будущее и собственное национальное самосознание. Зачем закрывать глаза на подобные вещи? Если песни с танцами, национальные традиции и культура, то российские народы, а когда право непосредственно осуществлять свою власть, тогда один многонациональный народ. Непосредственной власть народа может быть только в органах местного самоуправления, если речь о правовом государстве, а это конкретные населенные пункты, расположенные в конкретных субъектах государства. Национальный вопрос, так или иначе, найдет свое разрешение, пусть же это будет интерес к национальной самобытности народов, и чем еще его вызвать, если не практическим применением исторического опыта в обыденной жизни сел и городов. Опыт бывает разный, естественно, однако речь именно об опыте самоуправления сельских и городских обществ. Здесь не обойтись без соответствующего внимания исторической науки, что, возможно, потребует пересмотра существующей традиции. Собственно, мой поиск и ориентирован на историю самоуправления в русском обществе, хотя вовсе не собираюсь ограничивать себя рамками, как общества русского, так и самоуправления только. Не знаю, насколько мне удалось раскрыть причину, вызвавшую намерение написать сие сочинение, почему в дополнение прибегну к выдержке из произведения итальянца Николо Макиавелли (годы жизни 1469-1527), словам, как мне кажется, четко определяющим суть истории.

Если не полениться и ознакомится с третьей главой Федерального закона от 6 октября 2003 года № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», останется только посочувствовать самим себе. Это глава о вопросах местного значения, решение которых возложено на органы местного самоуправления. Вкратце, во всем, что касается организации коммунальных услуг, содержания дорог, бытового обслуживания и так далее и тому подобное, одним словом, во всем, вплоть до состояния культурных памятников, ответственны сами граждане, государство же просто осуществляет контроль.Понятно, что российское самоуправление, это фикция, что в подавляющем большинстве муниципальные органы возглавляют представители правящей партии, то есть как в советскую бытность – партия сказала, надо, комсомол ответил, есть.

Понятно даже то, что благодаря преобразованиям в системе налогообложения местные бюджеты несут ежегодные потери порядка двухсот миллиардов рублей, то есть откуда взяться деньгам на удовлетворение местных нужд. Понятно и то, что происходит с собственностью органов местного самоуправления, а именно вывод имущества и денежных потоков с муниципального уровня на уровень региональный, с последующей передачей под контроль финансово-промышленных групп и политических элит.  Но давайте представим, что завтра самоуправление стало реальным. Государство неожиданным образом взяло курс на децентрализацию власти и функции контроля использует для создания условий осуществления непосредственной власти населения. Что делать? Где брать опыт осуществления такой власти? В вашем селе или городе было самоуправление в дореволюционную эпоху? Этому обучают в школах или об этом читают лекции в высших учебных заведениях? Может быть этому вопросу посвящена целая отрасль нашей отечественной исторической науки? Есть специализированные учреждения, где готовят выбранных населением кандидатов на службу в органах местного самоуправления? Им там прививают соответствующие понятия о роли общественного мнения, о гражданских ценностях, о том, что к общественной собственности следует относиться как к достоянию народа? Ничего этого нет!

А еще некоторые из россиян грезят о революциях, о свержении тирании олигархов, в то время когда не могут противостоять даже злоупотреблениям коммунальщиков. Это гниет рыба с головы, потому что уже мертвая, а живет, растет и вперед двигается за счет развитой хвостовой части. Ниже приведена выдержка из научной работы целого коллектива авторов, как раз относительно оценки самобытного русского самоуправления. Уделено внимание англосаксонской модели самоуправления, романской модели, проведен анализ дореволюционных российских органов самоуправления, но о более раннем самоуправлении кратко.

Таким образом, целый пласт исторической памяти оказывается невостребованным для решения насущных проблем в органах местного самоуправления. Мол, было там что-то, хотя к теме отношения не имеет никакого. Любопытно, откуда взялись русские земства, неожиданно оказавшиеся востребованными в условиях приобретения значения рыночных институтов власти и собственности? Неужели на ровном месте образовались, из ничего? Впрочем, подобные выводы, суть, следствие веяний отечественной исторической науки в целом. Авторы данного исследования не более чем демонстрируют сии веяния, что видно из следующего.

Почему-то в сильных общественных традициях на местном уровне, никак не хотят видеть опыт в решении вопросов местного значения. Под публичными делами, видимо, подразумевается участие в решении общегосударственных проблем, но и здесь уровень был далеко не низким, и отнюдь не доминированием централизованного государства характеризуется наш исторический путь, а борьбой Вече с Уделом. Самодержавие ознаменовало победу Удела, Вече же, уступив верховную власть, торжествовало на уровне того самого самоуправления, проблемам совершенствования которого и посвящен указанный выше итоговый доклад.

Да и в чем, собственно, суть русского самодержавия? В том, что в стране все само собой держалось, ведь форма жизнедеятельности, именовавшаяся нашими предками словом мир, позволяла им самостоятельно решать насущные бытовые проблемы. В течение столетий ничто не мешало мирам городских и сельских обывателей развиваться, точнее, ничто не было способно остановить их развития. В свете исторической традиции, вывод бредовый, мол, князья и ига иноземные, цари и крепостное право, однако русский мир не только имел место быть, но благополучно существовал вплоть до появления в нашей стране небезызвестного призрака.

Национальные элиты приходят и уходят, сменяя друг друга в соответствии с веяниями дня сегодняшнего. Сначала русской элитой считались воины, чьим родом деятельности было воинское ремесло, а когда занятие сие сделалось наследственным, элитой у нас стали дворяне, по сути такие же крепостные, причем их крепость предшествовала закрепощению земледельцев, ведь дворянин был обязан службой с рождения. После освобождения дворянства от обязательной военной службы, что также предшествовало упразднению крепостного права для крестьян, русская элита оказалась представлена попросту богатыми людьми, богачами. Сословность еще продолжала иметь значение какое-то время, но различия в происхождении все более нивелировались приверженностью к институту частной собственности, и образовалась внесословная группа – буржуазный класс. Вот эти-то русские буржуа и сделались очередной элитой государства, а так как подавляющее большинство класса состояло из представителей дворянства и купечества, уровень национального самосознания элиты был все же высок. Дело в том, что капитал их, как правило, являлся наследственным, что оставляло место иным ценностям, помимо частных, к тому же, вместе с капиталом они унаследовали понятия, представления и культурные традиции, выработанные столетиями. Без всяких сомнений, дореволюционная русская элита владела потрясающим национальным самосознанием, представляя настоящее общество, однако не граждан, но подданных империи.

Реализация гражданских прав образовавшегося класса буржуа не заставила ждать, и грянула Февральская революция, свергнувшая самодержавие. Каким было б ныне наше государство, не случись в том же 1917 году Октябрьского переворота – вопрос! С уверенностью можно лишь судить о сохранности по сию пору древних русских миров других поданных империи – обывателей, по сути, самого народа. Национальное самосознание этих подданных обладало заметным превосходством, и не столько в силу культурного наследия, сколько актуальности общественных начал в повседневной жизни, значения общественной собственности в удовлетворении хозяйственных нужд и достижении благосостояния. Здесь корни русского самоуправления, которого теперь так не хватает и наличие которого упорно не признается отечественной исторической наукой. С образованием империи вечевой строй не изжил себя, непрерывно продолжая существовать в сходах тех же казаков и других подданных империи на уровне местного самоуправления. Русское самоуправление уничтожено большевиками, путем раскулачивания и истребления казачества, как особой экономической группы населения.

Да-да, в казаках большевики видели именно крепких хозяев, между прочим, общественной станичной земли, и чем больше узнаешь о тех событиях, тем сильнее ощущение непреодолимости возникшей пропасти и невосполнимости потери. Особенно добавляет горечи то современное движение, что высокопарно именуется «возрождением казачества», настолько оно далеко от идей, на которых искони держалось настоящее природное казачество. Один из дореволюционных казачьих историков, Федор Андреевич Щербина (годы жизни 1849-1936), в своем двухтомном труде «История Кубанского казачьего войска», издававшемся в 1910-1913 годах, весьма метко заметил, что не было бы Вечевой Руси, не было бы и никакого Руского Казачества.

Пусть органы местного самоуправления природных подданных империи не представляли собой гражданских институтов буржуазного государства, что естественно, ведь государство и не было буржуазным, только намереваясь, стать таковым, однако в самоуправлении русских миров имелось главное – народоправство. Наследие вечевого строя оставалось, жило, дышало и ждало, пока вновь окажется востребованным в созданном им государстве. Дореволюционная русская элита напоролась на то, за что боролась, погубив в итоге себя и ввергнув в хаос народ, коему принадлежала, неся не меньшую ответственность за ужас последовавших событий, чем сами большевики, партийная номенклатура которых заменила освободившуюся нишу элиты в уже новом социалистическом государстве.

Жертва русского народа природным своим самоуправлением, может и оправдала бы себя, останься государство на пути развития социализма, однако сейчас резко ощущается потеря национального общества, ведь органы местного самоуправления в империи властью действительно контролировались, но не подменялись, и в советскую эпоху подобное положение восстановилось в ходе перестройки, будь она доведена до ума. Советы канули в лету не в результате развала Советской державы в 91-м году, но под либеральные орудийные залпы танков в году 93-м, в уже капиталистическом государстве. Мы сейчас, как бы продолжаем прерванную Октябрьским переворотом Февральскую буржуазную революцию, и иного не вижу! С чем же мы вернулись в 17-ый год?

Прежде всего, с новой элитой, тоже буржуа, только самой низшей пробы, причем дело не в отсутствии национального самосознания (откуда ему взяться у бывших советских граждан). Низость качественной пробы буржуа постсоветского общества в том, что капиталы их не наследственные, но приобретенные иным путем, подробности же честности или нечестности приобретения роли совершено не играют. Принято считать, будто капитализм изменил первоначальный облик жестокой эксплуатации труда и поменял стремление завладеть прибылью лишь для себя любимого, на социальные идеи, якобы ныне он опирается на заинтересованность работников. Говорят у него теперь человеческое лицо, фактор извлечения прибыли отошел на второй план, а социальный прогресс чуть ли не основная цель капитализма. Прямо скажем, что далеко не лицо, а маска, которую частный капитал нацепил из-за страха. Угроза миновала, призрак коммунизма благополучно обошел западноевропейские страны и сейчас, на наших глазах, капитализм там приобретает исконный свой вид.

Если буржуазные элиты западноевропейских стран, имеющие непрерывную традицию, не могут удержаться от соблазна, отхватить от чужого тела кусок пожирней, что говорить о молодых, изголодавшихся по частной собственности, постсоветских зверьках. Впрочем, гражданская позиция у западноевропейского населения выражена ярко, что также можно наблюдать, в отличие от нашего непонятного общества, вернувшегося в 17-ый год безликими россиянами. Заметим, что частный капитал не имеет никакого отношения к становлению и развитию гражданских обществ западноевропейцев, более того, именно для них он до поры до времени старался казаться человечным и социальным. В развитых органах местного самоуправления корни их гражданственности, сами же эти органы, суть исторический опыт конкретных западноевропейских народов. Самоуправляемая община или муниципалитет, тот самый общественный институт, развитие которого тоже было непрерывным у западноевропейцев, и именно этот институт, как носитель общественных форм собственности, всегда противостоял частному капиталу их буржуа. Само народоправство, не что иное, как результат соответствующих взаимоотношений в условиях совместного пользования собственностью. Демократический капитализм – это нонсенс, бессмысленность, нелепость, по той причине, что частная собственность возникла в совершенно иных условиях, народоправству противных, путем как раз таки попрания общественных интересов. Понятие демократии извращено капитально!

Развитие демократии могут обеспечить лишь сильные экономически независимые органы местного самоуправления, только рост и крепкая хозяйственность общественных форм собственности муниципалитетов способна привести народ к своевременному удовлетворению насущных бытовых потребностей. Из всех признаков, которые считают показателем демократии, реально лишь один отвечает требованиям народоправства, когда общество осуществляет самоуправление ради общего блага и удовлетворения общих нужд. Ключевое понятие здесь – общие блага и общие нужды, почему собственно и общество!

Демократические достижения определяются развитием национальных обществ, и других, если это не социалистическая страна, просто не может быть. В условиях же создания безликого в национальном отношении российского общества, мы неизбежно придем к доминанте частного капитала. Последствия могут быть весьма плачевные, от установления в стране тоталитарного режима, до потери самой страны, и нет ничего страшного, если российские народы на уровне местного самоуправления прибегнут к собственному историческому опыту народоправства. Подобный опыт имеется у всех народов и, так называемые, демократические ценности, отнюдь не красуются на знамени одних только европейцев. Суть народоправства одна, просто проявить себя она может не иначе, как путем национальной общественной мысли. Это все равно, что человеческая речь, которая может существовать не иначе, как в многочисленных национальных языках народов, уж такова природа воплощения.

Не буду касаться темы советского общества, отмечу лишь, что общественное мнение в социалистическую бытность нашей страны, по крайней мере, было, чего не скажешь о современности. Никакого чиновника в наши дни не лишат поста только за то, что в газете появится компрометирующая его статья. На народ оглядывались, капиталы свои скрывали, старушек реально опасались. Речь идет именно о власти на местах, потому как только на уровне местного самоуправления власть и может непосредственно принадлежать народу.

Суждения о том, что советская модель не оправдала себя, преждевременны, ведь не секрет и тайна за семью печатями значительная доля внешних факторов в развале советского государства. К тому же, тогда у частного капитала даже шанса не было приблизиться к власти, а это отсутствие угрозы закабаления народа и попрания его самых элементарных прав. Свобода слова и тому подобная либеральная чушь, это конечно хорошо, но кушать хочется всегда, и все намного проще, ведь движущей силой любых начинаний, согласующихся с моралью или нет, без разницы, являются экономические интересы, а сила двигающая, как не крути, будет могущественней того, что она двигает.

Хозяйственность и экономическая независимость дают уверенность в завтрашнем дне, и если в чем упрекнуть советский строй, так это в том, что он никак не готовил общество к происходящему в наши дни. Советское государство, возложив на себя заботы о хлебе насущном для всех и каждого, приучило народ на местах, апеллировать к высшей власти и по поводу и без повода. Общество ныне в подавляющем большинстве осталось советским, а вот государство окрас сменило, переложив ответственность за бытовое благополучие на органы местного самоуправления. Любопытно, что нынешняя высшая власть в стране, вольно или невольно, но сама способствует сохранению советского менталитета в области муниципальных учреждений и у населения, и у служащих. Та же самая вертикаль партийной власти!

Из-за того что строительство нового государственного здания у нас происходит по схеме уничтоженного строения, но из материала иного качества, следует шизофрения, видная как в законодательной сфере, так и в исполнительной. Идея о россиянах из той же области, но нерукотворный дух частного капитала способствует гражданственности лишь в условиях национальной составляющей, уж такова его суть индивидуалистическая. Чтобы у россиян было гражданское общество, следуя и дальше советской схеме, то есть граждан, но не советских, для начала из них необходимо сделать одну единственную нацию. Народы же, населяющие нашу страну, в том числе и русские, вряд ли откажутся от национальности по примеру предков французов, англичан или американцев, то есть ради будущего новой нации.

Такая нация может образоваться лишь на новой земле, и римляне, говорившие на латыни, как и покорившие их германцы, не формировали образ своего мышления на родине их общих французских потомков. Норманны, завоевавшие германоязычных саксов и англов, сами были, если еще не французами, то новой романской народностью, а завоеванные ими германские англосаксонские племена являлись такими же захватчиками британских просторов. Чтобы из российских народов сделать нацию, для дальнейшей прививки нового национального мышления, следует выселить всех или истребить старшие поколения. Когда же молодежь перейдет на иной разговорный язык, новая российская нация состоится. Нечто подобное англичане проделали с шотландцами, национальное самосознание которых вроде, как и сохраняет проблеск отдельной народности, однако это нация уже другая, мало что имеющая общего с кельтами. Жалкие останки гаэлов (около 80 тысяч человек, согласно данным на 1992 год), настоящих шотландских кельтов не идут ни в какое сравнение с численностью англоязычных шотландцев (свыше 6 миллионов человек, согласно данным на тот же 1992 год).

Необходимо отметить, что западноевропейские ценности возведены на ужасающем своей продолжительностью геноциде кельтских народов. Начало ему положено было римлянами на рубеже эр, а последние страшные эпизоды можно наблюдать при подавлении французами-республиканцами антиреволюционного мятежа в Бретани в конце 18-ого столетия. Или это только в учебных пособиях по истории все меняется к лучшему, совершенствуется, развивается и так далее? Государственность американцев, чей национальный образ мышления господствует в мире, заложена конституцией, в которой слова демократия-то, не было, и лишь путем соответствующих поправок в 1865 году рабство, как государственный институт, оказалось вне закона. А ведь это вторая половина 19-ого столетия, то есть минуло немногим более ста пятидесяти лет, как рабовладельческий строй изжил себя. А может это временное явление – отсутствие рабовладения, закрепленного на законодательном уровне?

Немцы, уже в 20-ом веке, продемонстрировали всему миру пример возрождения рабства в чистом древнем состоянии. Подобно римлянам они вдруг принялись за ведение захватнических войн, в ходе которых угоняли покоренное население, словно скот для бесплатных работ на благо своего рейха, в немецких семьях появились домашние рабы, а главное, они реанимировали геноцид в совершенной форме физического уничтожения народов. Нет, мир не стал лучше и риски в нем с развитием наук и техническим прогрессом, лишь увеличились. Многие бывшие немецкие рабы живы до сих пор! Само рабство в различных своих формах, от экономической зависимости до открытого бесправия, пока еще преследуемого законом, продолжает существовать.

Особое опасение вызывают вновь объявившиеся римляне, теперь американского разлива. В державе американцев господствуют как бы две партии, однако, обе демонстрируют завидное единодушие приверженностью к теории демократического мира. Совершенно официально американские римляне объявили о курсе на демократизацию во всем мире, то есть ими решено, что весь остальной мир не демократичен и его следует изменить. Все понимают, что выдав себе мандат на открытое вмешательство во внутренние дела других государств, американцы преследуют экономические цели, заключающиеся в том, чтобы остальной мир оставит в пределах мира отсталого, но интересна причина молчания. Все всё понимают и молчат, так как заявления американских президентов, что демократические страны не воюют друг с другом, не соответствуют наращиванию американской военной машины, и у них сейчас самая боеспособная армия.

Хотя, армия им нужна лишь для борьбы с мировым терроризмом, естественно, однако, политические элиты иных государств помалкивают и лицемерно поддерживают все североамериканские инициативы. Возможно, дата сложения с себя полномочий первого и последнего советского президента также утверждалась на североамериканском континенте. Уж очень напоминает подарок к католическому рождеству, и вряд ли, при их-то надменности, американские римляне смогли избежать соблазна, под жареную индюшку отметить успехи демократизации. Сих римлян американской выпечки и последствия их демократизации вполне могут охарактеризовать слова, сказанные одним из вождей британских кельтов в адрес римлян древних, и пусть было это давно, однако звучат они в свете глобализации очень актуально.

Внешние угрозы нашими политиками используются как оправдание излишней централизации власти. Ясно, что подобные угрозы имеют место быть, но они всегда были, есть и будут, так что ж теперь? Собственно, изложенный очерк вызван не желанием напомнить о непотопляемости римского фашизма, но об источниках западноевропейских ценностей, с коими не все так просто, как преподносят либералы. Кстати, хватаясь за национальное самосознание, попытки чего осуществляются националистами, в случае их прихода к власти, обернуться захватом римского фашистского орла и не более того, если конечно повезет отобрать его у американо-римских демократов. Тогда тоже будет одна российская нация – русская. Впрочем, при неблагоприятном исходе, может случиться, что за русское национальное самосознание потом хвататься будет некому. При националистах получиться как с нашей дореволюционной буржуазией, за что боролись, на то и напоролись. Деформация сознания в борьбе с чем-либо, явление неизбежное, и народ, чьи представители фашизму противостояли, теперь сам представлен почитателями фашистской идеологии. Новые язычники найдут здесь единую точку опоры с националистами христианского толка, а тех и других ныне предостаточно. Сейчас наши враги, это мы сами и вряд ли отсутствие четкой идеологии источник всех наших бед, ибо никакая идеология практической пользы в наши дни иметь не будет.

Сильные, по-настоящему самостоятельные органы самоуправления, вот единственное средство, необходимое нам сейчас. Жизненно необходимое, ибо новых буржуа ничто больше не удержит в рамках, и они найдут тысячу благопристойных оправданий, отнимая народное благосостояние. Впрочем, это цивилизованные, до мозга костей либеральные западные буржуа, нашей же отечественной молодой поросли и оправдываться в голову не придет. Посмотрите, что происходит сейчас в западноевропейских странах-государствах.

До распада социалистического лагеря, капиталисты там вполне приемлемо себя вели, ибо сильно переживали, что их страны тоже окажутся в этом лагере. Произойти это могло одним путем, народных волнений, почему частный капитал и пичкал население всевозможными социальными благами, утоляя народную жажду справедливости, а то, упаси бог, сокрушат еще священную власть частной собственности. В социалистической стране, действительно, место капиталистов у обочины коробейничать, уж никак не законы издавать и управлять державой. Но после развала социалистического лагеря, бояться стало нечего, и чем же занялся капитал? А он стал отбирать выданные ранее блага. Откуда у них эти протесты и волнения? Из-за кризиса?

Только не надо кризисы ни в чем винить, это не природные стихийные бедствия, а результат человеческой деятельности, и смотреть надо именно на результат кризисов. А в результате урезаются пенсии, повышается пенсионный возраст, упраздняются социальные пакеты, одним словом, частным капиталом искусственно вызван режим жесткой экономии. Капиталисты забирают свои вложения обратно, пытаясь наверстать упущенное время, а режим экономии для них был, пока существовал Союз Советских Социалистический Республик. Когда-нибудь греки или итальянцы в своих учебниках напишут, как они хорошо жили, пока был в силе Варшавский договор и, боясь, чтобы народ не примкнул к социализму, утащив за собой страну, наши буржуа холили и лелеяли народ. Нечто подобное было во времена древних римлян, после изгнания царей, когда знать из страха, чтобы народ не призвал Тарквиниев обратно, всячески ублажала простой люд. Однако когда угроза прихода к власти изгнанной царской династии миновала, отношение к плебеям весьма резко изменилось.

Нисколько не призываю вернуться к строительству светлого будущего коммунизма, ибо возможно это только путем очередной общенациональной катастрофы, чего страна точно не вынесет, без каких-либо вариантов. Но если не накинуть узду на частный капитал, в нашей стране, как нигде имеющий колоссальные возможности узурпации высшей государственной власти, масштабы бедствия превысят самые немыслимые последствия революций. Здесь хотелось бы вновь поговорить о положении в западноевропейских странах и обратить внимание на маленький народ исландцев и их небольшое островное государство.

Общая численность исландского народа менее полумиллиона человек, из них около 300 тысяч живут на острове, пределы которого одновременно и границы государства. Собственный язык они называют íslenska, а самих себя íslendingar. Народ их принадлежит скандинавской группе германцев, а самобытность доходит до отсутствия, по сей день фамилий, как это было в древности у всех индоевропейцев, если не считать фамилиями названия кланов и родов (в этом случае фамилия у всех исландцев одна – Islendingar). Исландия не избежала общеевропейского возврата долгов, учиненного капиталистами, но средства массовой информации пестрят о бедственном положении где угодно, только не в государстве исландцев.

Причина в отношении исландцев к той долговой кабале, в которой оказалась их страна. Они просто послали капиталистов к чертям, не признав долги банкиров и других частных лиц долгами народа. Им пригрозили, что их остров станет Северной Кубой, те ответили, лучше быть Северной Кубой, чем Северным Гаити. А это пример, которого очень сильно опасаются власть имущие буржуа! Хваленая демократия греков здесь явно уступает исландскому варианту, и не смогли бы исландцы в рамках закона сменить правительство, наинвестировавшее стране долговую яму, не будь у них опыта исконного местного самоуправления. Самобытность национальной гражданственности исландцев позволила им не просто понять суть происходящего, но предотвратить последствия кризиса, созданного олигархами.

Подобное гражданское общество не обмануть велеречивыми объяснениями и слезами политиков, и малочисленность не оправдание успехам народоправства в исландском обществе. Между прочим, корни своей гражданственности они видят в древних германских тингах, аналогах русским мирам, и предки их бежали на будущую родину своих потомков, чтобы сохранить право Альтинга на власть (Альтинг – Высший Тинг, как Всеобщее Вече или Войсковой Круг). В 1264 году исландцы оказались в зависимости от того, от чего бежали, удельной власти норвежских конунгов, с 1380 года, вместе с норвежцами, находились под господством датской короны.

Казалось бы, о какой исландской гражданственности может идти речь, если в 1874 году они только добились права автономии, а независимость обрели вообще в 1944 году? Преданный в 13-ом веке забвению Альтинг, в веке 20-м исландцами был восстановлен, и хранили они его в традициях местного самоуправления, выработанных древним правом.

Что-то не видно особой радости мирового сообщества успехам народоправства, судя по игнорированию исландского варианта развития событий, связанных с кризисом. Уже сам факт замалчивания официальными средствами массовой информации исландской темы, свидетельствует о далеко не легких и прозрачных порядках, господствующих в современном мире. Разве исключено, что нечто подобное не произойдет и в нашей стране? Оправдает ли власть народное доверие – вопрос, но надеясь на лучшее, готовиться, следует к худшему. Да, Исландия не Россия, но пример их есть показатель отношения к старине, когда народ в  «сильной коллективистской (общинной) традиции на локальном уровне» видит не что-то там непонятное и не заслуживающее внимания историков, но реальный опыт, способный сослужить добрую службу потомкам. Вчера нам обнулили путь до 1917 года, а если завтра окажемся в 1610 году? Власть предала многонациональный российский народ и присягнула на верность какому-нибудь королевичу, армия интервентов в стране и без боя занимает столицу.

Кто спас русскую государственность в 1610 году? Элита? А вот историк Василий Осипович Ключевский (годы жизни 1841-1911), считал, что дворянское ополчение тогда показало свою неспособность к делу, причем дело спасения отечества, в ту пору, для элиты было сословным ремеслом и составляло государственную обязанность. Что уж говорить о современной элите, хоть политической, хоть какой, вплоть до пресловутого среднего класса буржуа, который так чают создать в многонациональном нашем обществе.

Движение за организацию освободительной борьбы началось среди лично свободного черного крестьянства и городских посадских людей – крестьянские и посадские миры стали за державу, за независимость государства! Дворяне всего лишь примкнули к движению, даже не оправдав возлагаемых на них надежд, как профессиональных бойцов. Воинский кулак, что повыбивал полякам все зубы, принадлежал казакам, опять же представителям вольного русского мира. В таком казачьем мире, кстати говоря, воспитывался и патриарх Гермоген (годы жизни 1530-1612), отдавший жизнь за то движение, что подняли свободные русские общества. Избавившись от захватчиков, люди с «сильными коллективистскими (общинными) традициями на локальном уровне» и нового царя выбрали так, как они выбирали большаков в своих мирах – сельских старост, городских посадников и казачьих атаманов, путем всеобщего голосования. Как же после того, когда такие общинники за уши вытянули из болота государство, можно говорить об их  «сравнительно низком уровне гражданского участия». Что было бы, окажись в 1610 году на месте крестьянских, городских и казачьих миров современное высокоуровневое российское общество?

Зачем наши историки годы своей жизни отдавали изучению русской старины? Чтобы мы читали в учебниках и выслушивали в средствах массовой информации, в соответствующие дни празднования национального единства, о чудовищном единении всех и каждого в преддверии грозящих государству бед? О немыслимом патриотизме и тому подобной чуши? Неужели не ясно, что в событиях той же Смуты, первой скрипкой выступили те люди, у коих было понятие об общем, об элементарной общественной собственности. Откуда таким понятиям взяться у частных собственников, у помещиков, у дворян, у элиты? Ни крестьяне, ни посадские люди, ни казаки англосаксонских и романских моделей не изучали, о древнегреческой демократии слыхом не слыхивали, но являлись, между тем, носителями истинного народоправства.

Это опыт, который достигается традицией принятия решений сообща, сама же традиция поддерживается постоянной практикой принятия таких решений. Пару раз в пятилетку проголосовать – это практика? Чтобы дух народоправства выстрелил так, как во времена Смуты, став защитой государству, необходима непрерывность использования его в практических целях, именно на локальном местном уровне, при решении простых хозяйственных проблем.

На этом позвольте завершить мое предварительное слово, боюсь, что доступней мне не изложить своих побуждений. Что касается дальнейшего повествования, ход его будет определен последующими словами, над коими работа только предстоит. Работа непростая, так как чувствую путь мой, к собственно русской истории будет долог, уж слишком много гипотез. Не понять ничего, если начать с 5-ого века или века 9-ого.  Необходимо отчистить более раннюю историю человечества от шелухи мнимой истинности, вернув гипотезам их изначальный облик не доказательств, а утверждений, предлагаемых вместо доказательств.

Признаюсь откровенно, не имею представления, во что выльется мой поиск, отчего любопытство только сильней.